Мне стало не по себе.

Неделю назад я прорывался сквозь их ряды. Отважный герой, не помнящий, кто он такой, щедро раздающий затрещины и полосующий ножом налево и направо… А на моем пути стояли техники и инженеры, все, не имеющие навыков рукопашного боя. Требовалась иллюзия схватки – и она была достигнута. Если бы мне навстречу вышло несколько настоящих десантников, да еще в хваленых аларийских бронекостюмах – никуда бы я не прорвался.

Мохнатые тела вокруг ждали. Как они смотрели на меня? С пониманием – ведь знали же, на что идут? С ненавистью – на моих руках кровь их товарищей? С любопытством – я все‑таки вернулся, принес информацию?

– Где мои друзья? – спрыгивая на пол, спросил я. – Алари!

Молчание. Потом вперед вышел черный алари в золотистой тунике.

– Командующий? – спросил я.

– Приветствую на борту, Петр Хрумов, – сказал переводчик‑куалькуа, уродливым наростом болтающийся на шее командующего. – Мы рады, что тебе удалось вернуться.

В двух местах на его теле шерсть прикрывали белые повязки, вряд ли имеющие отношение к одежде. Уж не следы ли это моих ударов?

– Где мои друзья? – снова спросил я.

– Они спят. По вашему времени – период отдыха.

– Ничего, разбудите, они не обидятся…– сказал я.

Если алари задумали подвох, то я обречен… Но в эту минуту из дальнего туннеля показались две человеческие фигуры. Данилов и Маша. Они бежали ко мне, и я почувствовал, как отпускает, наконец‑то отпускает напряжение.

Мне все‑таки было куда возвращаться.

Вот только почему улыбки на их лицах такие вымученные?

– Петр! – Данилов сгреб меня в объятия. Потряс, заглядывая в лицо. – Сукин ты сын! Вернулся!

Маша вела себя спокойнее. Она просто улыбалась, и, странное дело, это непривычное для нее занятие делало девушку гораздо симпатичнее.

– Привет, – сказала она, протягивая руку и легонько касаясь моего плеча. – Здорово. Мы очень боялись за тебя.

Я покосился на туннель, но оттуда больше никто не появлялся.

– Где дед? – недоуменно спросил я.

– Он спит, – быстро ответил Данилов. – Он сейчас спит.

Алари не вмешивались. Сомкнулись вокруг мохнатым кольцом, с любопытством наблюдая за встречей. Я поискал взглядом командующего, спросил:

– Во время моего побега… я…

– Ты убил троих, – не дожидаясь окончания, ответил командующий.

А чего, собственно, мог я ожидать? Хорошо, что только троих. Вокруг были не‑друзья , и плененный регрессор Ник Ример не церемонился…

Данилов легонько сжал мою руку.

– Командующий…– начал я.

Глупо извиняться и просить прощения. Не та вина, когда можно отделаться словами. Но что мне еще остается?

– Петр Хрумов, как представитель расы Алари я прошу у тебя прощения, – сказал командующий.

Я уставился в блестящие черные глаза. Нет, он не издевался.

– Мы вынудили тебя преступить законы твоей цивилизации, – сказал командующий. – Тебе пришлось убивать союзников. Наша вина огромна, но мы не видели иного выхода.

Нет, я не почувствовал облегчения от этих слов, в корне изменивших ситуацию.

И может быть, это то единственное, что оставляет мне право уважать себя.

– Командующий, я прошу прощения у расы Алари, – ответил я. – Скорблю о тех, кто стал жертвой.

Алари молчал. Какими бы разными ни были наши этические принципы, он не мог не переживать за погибших членов экипажа.