Она взглянула чуть выше, в сторону волнистой гряды Туманных гор, тянувшейся вдоль горизонта, и вздрогнула. Над седловиной одного из перевалов она увидела мираж Города. Он висел среди облаков перевернутой черной пирамидой, обвитой спиралью ослепительно сверкающих гребней. Венчал Город белый шпиль, пронзавший, казалось, скалистые уступы перевала. Слева от миража высоко в небо уходил трехглавый пик заснеженного великана, а справа лениво дымился приземистый вулкан с широким жерлом.

Лланма долго стояла у окна, держась за створку бронзовой решетки, и как завороженная смотрела на мираж. Лишь однажды за свою недолгую девятилетнюю жизнь она видела легендарный блуждающий Город — это было за день до страшного летнего Скачка, навсегда разлучившего ее с родными. С тех пор Город вспоминался ей дивной сказкой — из тех, что любила рассказывать мать, убаюкивая дочурку в колыбели, сделанной из огромной морской раковины. А сейчас эта сказка вдруг стала былью…

«Выходит, это был не сон, — подумала девочка, когда Город стал окутываться дымом вулкана. — Отец Габар как-то рассказывал, что нет хуже приметы, чем появление после Скачка Города или его миража. Однажды эта зловещая черная пирамида уже послужила для меня знаком беды. Что же будет сейчас?»

Она почувствовала, что кто-то встал за ее спиной, и с испугом оглянулась — но тут же облегченно вздохнула. Позади, в тени колонны, обвитой густым ползучим лишайником, стоял Янс. Его крупное, с неправильными чертами лицо было печально, волосы в беспорядке спускались на широкие плечи. Короткая холщовая туника, точно такая же, как у Лланмы, была порвана в нескольких местах, полы ее усеивали сиреневые колючки с зазубренными иглами. Тяжело дышавший мальчик не обращал на них внимания — он не отрывал от Лланмы золотистых, полных нежности глаз.

— С тобой все в порядке? — взволнованно спросил он. — Я шел к Храму, когда вдруг пришел Ветер Перемен. Очнувшись, я сразу же помчался сюда, на побережье, сломя голову — я ведь знаю, что ты любишь по утрам встречать рассвет здесь, рядом с Дворцом. А ты разве не знаешь, что отец Габар запрещает накануне Скачка уходить далеко от деревни?

— Да, но Хранитель предсказывал приход Ветра Перемен только через неделю, к празднику Двухсолнция, — сказала Лланма, виновато опустив голову. — И наш домашний прыгун вчера вечером вел себя спокойно: он забрался на потолок и проспал там всю ночь, вися вниз головой.

— А-а, — пренебрежительно махнул рукой Янс, — эти прыгуны сейчас, после долгой зимней спячки, ни на что не годны — куда им почуять надвигающийся Скачок! Другое дело ураган или землетрясение: за день до них прыгуны начали бы вопить на все селение!

Повинуясь природному инстинкту, мальчик вдруг сделал шаг в сторону. На месте, где он только что стоял, внезапно вскрылась серповидная трещина с неровными пульсирующими краями. В ее бездонную тьму с шумом обрушилось несколько мозаичных плит пола.

Дети не обратили на это ни малейшего внимания — они с рождения привыкли к тому, что Перемены, пусть и незначительные, продолжаются несколько дней после Скачка.