|
Если уж на то пошло. Генри был, скорее, нерешителен и робок, и Еве даже приходилось его подзадоривать. Мэвис права: она нормальная женщина. И заниматься любовью ей приятно. Но только с Генри. Любовников она заводить не намерена – хотя бы из‑за девочек. Ева должна во всем подавать им пример, а если семья распадается, это уж последнее дело. Правда, когда родители с утра до ночи едят друг друга поедом, хорошего тоже мало. Лучше развод. Но до таких крайностей у них с Генри не дошло. И все‑таки ей казалось, что в их супружеской жизни чего‑то недостает. Что ж, если Генри робеет и не решается попросить о помощи, она сама о нем позаботится. С такими мыслями Ева позвонила доктору Корее. К ее удивлению, прием ей назначили на половину третьего.
Ева села на автобус на Перри‑роуд и поехала в Силтон. Она не замечала, что за ней неотступно следуют две машины с четырьмя полицейскими. Вокруг дома доктора Корее раскинулась донельзя запущенная плантация лекарственных трав. «Конечно, когда же доктору приглядывать за своим хозяйством», – думала Ева, бредя по дорожке, по сторонам которой громоздилась старая арматура и ржавые культиваторы. Однако такой беспорядок хоть кого смутит. Свой сад Ева ни за что не довела бы до такого безобразия. Впрочем, как ни старайся, природа все равно распорядится по‑своему. Да и то сказать, доктор Корее славилась причудами. Ева думала, что доктор окажется умудренной старушенцией в теплой шали, но на пороге ее встретила строгая женщина в белом халате и затемненных очках необычного оттенка. – Миссис Уилт? – спросила она со странным, словно бы немецким акцентом. Что за акцент – Ева так и не разобралась: женщина тут же провела ее в приемную. Доктор села за стол, а Ева с любопытством огляделась. – Итак, у вас какие‑то проблемы? – спросила доктор Корее. Ева присела. – Да, – произнесла она. теребя застежку сумочки. Она уже раскаивалась, что пришла сюда. – Вы, кажется, говорили, из‑за мужа, не так ли? – Ну не совсем, – заступилась Ева за супруга. В конце концов. Генри же не виноват, что у него такой вялый темперамент. – Дело в том, что… В общем, какой‑то он, понимаете, холодный. – В сексуальном отношении? Ева кивнула. – Возраст. – Чей, Генри? Сорок три. На будущий год, в марте, будет сорок четыре. По гороскопу он… Астрологическая подноготная Генри явно не интересовала доктора Корее. – Кривая сексуальной активности снижается резко? – спросила она. – Вроде бы да, – сказала Ева, недоумевая, о какой кривой речь. – Какова его максимальная активность за неделю в количественном отношении? Ева боязливо взглянула на настольную лампу и задумалась. – Когда мы только‑только поженились… – она умолкла. – Продолжайте. – Так вот, как‑то он проделал эту штуку трижды за ночь. Но такое было только один раз. Доктор Корее оторвалась от записи: – Поясните, пожалуйста. Сначала вы сообщили, что муж проявлял сексуальную активность трижды за ночь. Затем вы сказали, что его активность проявлялась только один раз. Следует ли понимать вас в том смысле, что семяизвержение происходило только при первом совокуплении? – Даже не знаю, – растерялась Ева. – Как тут разберешь? Доктор Корее зыркнула на нее недоверчиво. – Хорошо, я задам вопрос по‑другому. Сопровождался ли пик полового возбуждения судорожными сокращениями пениса? – Вроде бы да. Это было так давно. Помню только, что на другой день он еле ноги таскал. Доктор Корее записала: «Сокращения – под вопросом» – и уточнила: – В каком году это происходило? – В шестьдесят третьем. |
