– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – твердо заявила она. – Мне кажется, пришло время кое что прояснить. Идемте.

Гуннар помолчал, а затем приглушенно рассмеялся.

– Слушаюсь, мэм. Сию минуту, мэм!

Квинби направилась в большую, в деревенском стиле, кухню, расположенную в дальнем конце дома. В выложенном из кирпича камине все еще тлели угли, но она включила свет, села за круглый дубовый стол и жестом предложила Гуннару занять место напротив нее.

– Садитесь.

– Мы могли бы устроиться в гостиной. Там было бы гораздо удобнее.

– Я не нуждаюсь в удобстве. Меня трясет от злости, и я хочу расставить точки над "i". – Квинби плотнее запахнула халат в цветочек, надетый поверх батистовой ночной рубашки. Она только что заметила, что впопыхах забыла обуться, и теперь дубовый паркет неприятно холодил ее босые ноги.

– Хотите, я приготовлю кофе? – вежливо предложил Гуннар, но в следующую секунду щелкнул пальцами и спохватился:

– Ах да, извините! Вы же принципиальный противник всяческих удобств. – Он снял куртку, повесил ее на спинку того самого стула, на который указала ему Квинби, и сел напротив. – Судя по всему, одной из причин вашего негодования являюсь я, не так ли?

– Вы правы, черт побери! Эндрю нуждается в помощи, а я по вашей милости блуждаю впотьмах. – Она подалась на стуле и не сводила глаз с Гуннара. – Вы наверняка знали, что он не станет рассказывать мне о своих ночных кошмарах. Я права?

Он кивнул.

– Я знал, что ему не захочется разговаривать об этом.

– И эти сны являются частью его проблем, не так ли?

– Они скорее не причина, а следствие.

Губы Квинби упрямо сжались.

– Хватит загадок!

Гуннар откинулся на спинку стула, внимательно изучая ее лицо.

– А вы, судя по всему, не любите недомолвок, так ведь, Квинби? Вам нужна правда.

– Она нужна всем. Мужчина грустно улыбнулся.

– Вы ошибаетесь. Люди очень часто видят лишь то, что хотят видеть. Честность, как и все прочее, такова, как мы ее понимаем.

– Хватит чепухи! – отчеканила Квинби. – Я сижу здесь посреди ночи вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши философские теории. Можете темнить сколько угодно, когда речь идет о вас или этой вашей таинственной корпорации, но ночные кошмары Эндрю касаются меня самым непосредственным образом. Я хочу знать о них все.

– У вас замерзли ноги? – Гуннар наклонился и заглянул под стол. – Ничего удивительного. На вас даже нет тапок.

– Мы говорим об Эндрю, – напомнила Квинби.

– У вас красивые ноги. Сильные… – Она издала возмущенное восклицание. Гуннар поднял голову и посмотрел на нее невинным взглядом. – Но ведь так и есть! Вы не можете себе представить, как мало на земле женщин с действительно красивыми ногами. Могу поспорить, в детстве вы много ходили босиком.

– Разумеется, ведь я выросла на ферме.

– И я тоже. Нет ничего приятнее, чем чувствовать босыми ногами свежую травку, правда? Мне нравилось лежать на лугу, вдыхать запах земли, травы и ощущать на лице солнечное тепло.

– Так вы – мальчишка с фермы? – Это признание настолько удивило Квинби, что она на какое то время позабыла о том, что хотела выяснить. – Не очень то вы похожи на человека, который способен получать удовольствие от сельского пейзажа. Вы больше напоминаете бродягу.

– Вы правы. Я с нетерпением ждал того момента, когда смогу покинуть ферму и убежать в настоящий мир. Мы жили бедно, и у меня был не очень большой выбор. Я решил стать военным. – На его лицо набежало облачко. – Не самое мудрое решение.

– Почему же?

– Я обнаружил, что обладаю способностью к насилию.