— Точно? — переспросил Ник и тряхнул его еще раз. — Точно спали?..

Сандро стряхнул руки Ника с глебовского пальто и поправил воротник.

— Точно, — сказал он, не глядя на брата. — Вот мы сейчас пойдем и спросим, е, у этого соседа, как это он меня там видел, когда меня там не было и быть не могло!

— Не могло? — снова переспросил Ник. — Говори правду!..

— Я. Никого. Не. Убивал, — выговорил Сандро и первый раз взглянул Нику в глаза. — Пошли! Или тебе на работу надо?! Куда идти-то?!

— Подколокольный, двенадцать, — машинально сказал Ник. — Это рядом, здесь все рядом, в центре. Зачем мы к нему пойдем? Он опять полицию вызовет, и нас опять загребут!

— Не дрейфь, бро! — Сандро улыбнулся. Улыбка у него была дивная, он знал это и умел ею пользоваться. — Бить его я не стану! Я просто спрошу! Тихо, мирно, без всякого такого. А ты можешь ехать на работу!

— Ну, конечно, — сквозь зубы процедил Нико. — Почему твои проблемы — всегда мои?! Почему я должен…

— Ты ничего мне не должен, — перебил его брат. — Я без тебя разберусь. Включай навигатор, где этот Подколокольный?

Телефон Ника остался на работе. Как только Сандро включил свой, тот бешено затрезвонил, и пришлось его сразу выключить.

— Маме нужно позвонить, — сказал Ник с тоской. — Если нас в новостях показали, она там с ума сходит.

— Позвоним! Мадам, вы не знаете, в какой стороне Подколокольный переулок?

Старушка, катившая сумку на колесах, остановилась и принялась с удовольствием объяснять. Сандро слушал, кивал, Ник голову мог дать на отсечение, что он ничего не понимает и не запоминает. Он знал своего брата!

— И очки, — бормотал Ник горестно, пока старушка объясняла. — Очков тоже нет! Я же не вижу ничего! И еще эта Бразилия! Может, не лететь?..

— На кого-то ты похож, сынок, — сказала старушка и улыбнулась, взявшись за сумку. — А может, мне от старости кажется! Я когда в Москву приехала в пятидесятом по лимиту, мне все чужими казались. А теперь как будто свои!..

— Свои, свои, — уверил Сандро. — Слушай, Ник, вроде на первом перекрестке направо, потом вниз и налево. Или сначала налево, а потом направо, как-то так.

Блуждали они долго.

Липы, словно тронутые акварельной краской, стояли, не шелохнувшись, из черной земли лезла молодая трава — иглами, окна в домах были вымыты к Пасхе, и у других львов у подъезда другого дома, державших в пастях чугунные цепи, были веселые морды. Ник всегда любил весну в Москве, а сейчас особенно, когда насадили деревьев, разогнали машины, разбили клумбы и наставили каменных ваз с немудрящими цветочками.

— Я спать хочу, — ныл Сандро. — Я есть хочу!..

— Вон кафе, — отвечал Ник.

— Ты че, сдурел, бро?! Это тошниловка какая-то! И автографами зае… задерут!

Возле дома номер двенадцать в Подколокольном переулке ничего не изменилось — людей мало, машин тоже почти нет. Ник оглянулся по сторонам, не гуляет ли вредный мопс Моня с девчонкой, но их не было видно.

Сандро нажал кнопку домофона, как-то очень убедительно наврал консьержке, что он в гости в такую-то квартиру, их пропустили.

Ник никогда не умел так разговаривать с лю