— Вы, наверное, правы, но это старая история. А я всегда считал, что, чем скорее забудешь о прошлом, тем лучше.

— Возможно, — сказал Куэйл. — Но это ничего не меняет в том, что вам был причинен ущерб.

Он встал, придвинул свое кресло поближе к камину и уселся напротив Фоудена.

— Хочу поделиться с вами моими истинными взглядами, мистер Фоуден, для того, чтобы мы поняли друг друга как можно лучше. Я думаю, что наши службы в Марокко поступили с вами не особенно честно. В конце концов, персонал консульства или посольства должен был проявить побольше сообразительности. Вы поступили как настоящий патриот, пытаясь вручить им сведения, как мы теперь знаем, первостепенной важности. Они вас не приняли всерьез. Я полагаю, вам даже могли нагрубить.

Фоуден неопределенно пожал плечами.

— Ну что ж! — продолжал Куэйл. — Мне бы хотелось, чтобы вы отдавали себе отчет в том, насколько мне интересно узнать все, что вы пожелаете сообщить, и что я нисколько не склонен причинять вам какие-либо неприятности. Вы понимаете?

— Я все прекрасно понимаю, — отозвался Фоуден, — и это снимает тяжелый груз с моей совести при мысли о том, что я внял совету Стивенсона и не сообщил полиции о самоубийстве этой несчастной девушки. Это печальное происшествие сильно меня взбудоражило.

— Разумеется, — сказал Куэйл. — Но я не хочу, чтобы вы чрезмерно волновались из-за этого. Между нами, меня не так уж удивила ее смерть.

— Вот как… В самом деле? — спросил, нахмурившись, Фоуден.

— Видите ли, — ответил Куэйл. — Мисс Стивенсон случалось изредка выполнять мои поручения, всего один или два раза. Это сверх ее обычной работы в качестве моего секретаря. Эти поручения она воспринимала с большим интересом, даже с воодушевлением. Вот она и вообразила себя агентом невесть какой сверхсекретной службы, — при этих словах Куэйл грустно улыбнулся. — В действительности я подозреваю, что у нее оказался чересчур длинный язык, а в этой стране могло найтись немало таких людей, которые сказали бы себе: «Надо от нее избавиться!» К счастью, ее брат Хорейс вовремя сообразил разузнать мое местонахождение и сообщить все мне, вместо того, чтобы поднимать на ноги полицию и устраивать шум вокруг этого дела.

— Действительно, счастье! — согласился Фоуден. — Ведь большинство людей так бы и поступило на его месте.

— Я знаю, — сказал Куэйл. — Но есть кое-что, чего мы должны избегать любыми способами. Мы не должны привлекать к себе излишнего внимания. Выбросьте из головы дело Зиллы Стивенсон. Официально дела обстоят так: Зилла получила месячный отпуск и уехала в Шотландию. Там она заболела и умерла. Что касается лично вас, то можете не волноваться. Поговорим о более интересных вещах.

— Я к вашим услугам, мистер Куэйл.

Куэйл подошел к камину и встал спиной к огню, пристально глядя на Фоудена. Потом отошел к стене напротив своего стола, потянул за шнур и включил лампу с отражателем. Фоуден заметил, что он развернул крупномасштабную карту Марокко, упавшую, как театральный занавес. В ярком свете лампы были прекрасно видны мельчайшие подробности. Куэйл снова заговорил:

— Стивенсон сообщил мне, что его сестра полагала, будто вы обладаете очень ценной информацией для передачи нам; он добавил, что вы остались недовольны приемом, оказанным вам британскими властями в свое время, и что вы хотели бы получить некоторую сумму денег, и немалую, судя по всему.