Якуб молча слушал отца и все думал о том, как объясниться с ним, как убедить его в том, что не следует бросать учение. А может быть, даже… Якуб и сам боялся признаться себе в том, что пришло ему в голову. А что, если бы ал-Бируни согласился приблизить его к себе, сделал его своим учеником?.. Нет, это невозможно! Такой важный ученый, такой знаменитый человек!.. Сам хорезмшах пригласил его к своему двору. А ведь хорошо получилось бы! Что-то есть в этом человеке покоряющее твою душу и заставляющее думать о важном и значительном. Но ведь есть и другие ученые, думал Якуб. Иные его сверстники стремились попасть в ученики к знаменитому ибн Сине. Некоторые из них даже последовали за прославленным медиком из Бухары в Хорезм. Они отправились в чужую страну, чтобы постичь тайну исцеления. Почему бы и не попытаться приблизиться к ал-Бируни? Он астроном и математик. Он строг и благороден. Хорошо бы стать его учеником. Это недозволено? Ну и что же?.. Старый мударис не раз говорил: «Якуб, тебя манит недозволенное». Да… недозволенное заманчиво! Но как упросить ученого согласиться? Якуб долго не решался и все же снова обратился к отцу и снова получил ответ, который говорил о несбыточности его надежд.

- Я уважаю науку, - говорил Мухаммад ал-Хасияд, - но пойми, сын, у каждого своя судьба. Мое занятие заранее определило твой путь в жизни. Этот путь я начертал тебе своими неустанными трудами. Разве не смешно, не глупо отказаться от этого пути? А наше путешествие в Булгар? Сколько трудностей и превратностей судьбы! Разве это путешествие я предпринял не для тебя? Зачем же ты хочешь отречься от всего этого? Почему ты пренебрегаешь моими трудами? Поверь, когда я думаю об этом, сердце мое наполняется скорбью.

Якуб долго не отвечал, и долго отец с сыном, каждый по-своему, предавались печальным мыслям. Якуб боялся одного: если он сейчас не договорится с отцом, то, пожалуй, никогда уже ничего не изменится в его судьбе. Но ведь отец любит его. Может быть, он уступит… И чем больше Якуб думал об этом, тем больше ему верилось, что отец непременно уступит и все будет именно так, как он задумал.

Караван медленно шел по горячим пескам пустыни, а Якуб словно перенесся куда-то. Мысли уносили его в медресе, к занятиям со старым мударисом. Чем они заняты сейчас, его сверстники? Неужто снова повторяют одни и те же суры корана? Однако своим любимцам старик нередко давал тайком от других хорошие книги. Эти книги помогли ему, Якубу, открыть глаза на загадочный мир окружающего. Если бы отец знал, с каким радостным волнением он открывает каждую новую книгу! И как много он ждет от нее! И снова Якуб заговорил с отцом:

- Когда я впервые пошел в медресе, ты говорил мне, отец: «Учись, мой сын. Знания пригодятся тебе. Ведь может случиться и так, что торговля покажется тебе занятием не столь привлекательным. Тогда ты займешься наукой…» Я запомнил твои слова, отец. И теперь мне хотелось бы… Не сердись, отец, но если бы твои мысли пошли сейчас по тому пути, по которому они шли тогда, десять лет назад…

И снова умолкли отец и сын. Теперь призадумался Мухаммад. Он говорил себе: «Видит аллах, я не хотел бы огорчать своего единственного сына, но кто поведет мои караваны, когда я состарюсь? Мне нужен человек молодой, бодрый, с зоркими глазами. Где мне его взять? Аллах дал мне трех дочерей и только одного сына. Дочки ушли к мужьям. Кто же будет моим помощником?»

- И все же ты неправ, сын мой. Ты говоришь о торговом деле как о занятии недостойном, а ведь это неверно. Это занятие вполне благородное. Ты знаешь, я никогда не склонен был обманывать покупателя или нечестно извлекать выгоду. Многие люди оказывали мне доверие. Однако я всегда стремился выгодно продать свои товары, и тебе известно, что я постоянно возвращался домой с барышами.