Хоть Сабра твердо решила вести себя как обычно, она чувствовала, что все ее существо тянется к маркизу.

Больше всего на свете ей хотелось сейчас быть с ним, говорить с ним и, ест быть до конца честной, чтобы маркиз снова целовал ее.

«Это любовь», — мысленно сказала девушка.

Она никогда не думала, что полюбит кого-либо из тех мужчин, с которыми ее знакомил отец.

Сабра презирала их, ненавидела и, как правильно понял маркиз, нарочно уходила в себя, чтобы избавиться от их посягательств.

И что же? Тот самый человек, в которого она меньше всего ожидала влюбиться, которого всячески старалась избегать и из-за которого так воевала с отцом, пленил ее сердце.

Да, сердце больше не принадлежало ей, оно принадлежало маркизу.

— Я люблю его! — прошептала Сабра.

Но ей никак нельзя выдавать своих чувств, потому что маркиз и слышать о них не захочет.

Сабре хватило благоразумия понять, что такой человек, как маркиз, с его влиятельным положением в Англии, его высоким титулом и богатым опытом отношений с женщинами — в чем она не сомневалась, — никогда не захочет связать свою жизнь с дочерью авантюриста Киркпатрика.

Темные очки не помешали девушке заметить, как скривились губы маркиза, когда ее отец слишком явно попытался ему навязаться.

Вначале Сабра презирала маркиза за то, что он так легко сдался и предложил им не только первый приличный обед за долгое время, но и комнаты на своей вилле.

«Как вы можете быть таким глупцом? — хотелось ей спросить маркиза. — Неужели вы не видите, что мой отец дурачит вас, как одурачил столько других людей?»

Но за ужином девушка вдруг поняла, что отцу не удалось провести маркиза.

Он принял выдумку Киркпатрика, потому что хотел этого, и был готов предложить им не только свое гостеприимство, но и многое сверх того.

Когда мужчины вернулись из Ниццы с покупками для экспедиции, Сабра обнаружила среди прочих вещей белые брюки, которые ее отец купил для яхты.

А к ним еще лодочный пиджак с золотыми пуговицами и фуражку.

— Как ты можешь обманывать маркиза, делая вид, будто это необходимо для плавания в Тунис! — презрительно спросила она. — Мы будем в море не больше двух дней?

— Откуда ты знаешь? — беззаботно ответил ее отец. — Нам еще надо будет вернуться, а тем временем, глядишь, уговорим нашего великодушного хозяина взглянуть на Константинополь.

— И что, по-твоему, он должен найти там? Драгоценности султана в забытом минарете? — язвительно поинтересовалась Сабра.

Киркпатрик засмеялся:

— А это идея! Надо будет обдумать.

Сабра не ответила, она просто вышла из комнаты, хлопнув дверью.

По пути в свою уютную спальню девушка поняла, что отец только смеется над ней.

Он никогда не поймет, что Сабра находит его поведение унизительным.

Ее передергивало от каждого пенни, которое тратил на них очередной богатый опух, которым Киркпатрик так ловко и умело манипулировал.

«У них есть то, что нужно нам», — довольно часто говорил ее отец, как будто это все объясняло.

Сабра знала, что бесполезно с ним спорить или говорить, что любой образ жизни предпочтительнее того, который ведут они.

И уж конечно, она и думать не могла, что влюбится в одного из этих болванов, которые, раскрыв рот, слушали ее отца и словно завороженные плясали под его дудку.

Иногда девушка надеялась, что судьба улыбнется ей и она встретит человека, которого полюбит и который полюбит ее.

Человека, за которого она сможет выйти замуж и жить с ним в коттедже в тиши деревни.

Он подарит ей дом, а это то, чего Сабра хотела больше всего на свете. ***

Девушка сидела в амфитеатре, пока голод не погнал ее обратно в лагерь.