Следующая сцена, которую он запомнил довольно отчетливо, сопровождалась звуком льющейся воды. Масако принимала душ. Он ждал ее, сидя на краю кровати. Потом вода перестала литься. Масако появилась на пороге комнаты и, не говоря ни слова, выключила свет. Этот момент, когда все вдруг погрузилось в непроглядную тьму, почему‑то произвел на Андо очень сильное впечатление. И буквально через секунду Масако уже прижималась к нему упругой нагой грудью.

Левой рукой она придерживала тюрбан из полотенца, который покрывал ее мокрые после купания волосы, правой Масако обняла голову Андо и притянула ее к себе. Он чувствовал, как ее нежнейшая кожа обволакивает его целиком. Прижатый носом и ртом к груди Масако, Андо начал задыхаться. Он оттолкнул ее от себя, но ровно настолько, чтобы набрать в легкие воздуха, пропитанного свежим запахом молодой кожи. Рука его сама собой обвила стройную спину девушки...

Фильм ничего особенного собой не представлял, и Андо, окончательно потеряв к нему интерес, с головой ушел в воспоминания и размышления о прошлой ночи. Он спал с женщиной первый раз за полтора года воздержания. Насколько он помнил, он трижды изверг семя в свою партнершу. Три раза, если не больше... Но Андо чувствовал, что ему нечем гордиться. Ему вот‑вот должно было исполниться тридцать пять, и тот факт, что он оказался способен на такие подвиги, свидетельствовало скорее о красоте Масако, чем о его мужской силе. Хотя...

Теперь, начав вспоминать, он вдруг осознал, что все, что было вчера между ними, происходило в полной темноте. А ведь в кромешной тьме у Андо не было никакой возможности насладиться красотой Масако, оценить в полной мере соблазнительность ее облика.

Девушка не только выключила свет, но даже прикрыла полотенцем светящийся циферблат электронных часов, стоящих на тумбочке возле кровати. Ей нужна была абсолютная, бескомпромиссная темнота, в которой не было места даже для слабого, едва заметного свечения электронного табло. Эта тяга к темноте проявлялась в каждом движении Масако.

Андо вдруг нестерпимо захотелось снова взглянуть на нее. Он сделал вид, что внимательно глядит в экран, а сам украдкой посмотрел в сторону своей спутницы. Сумрак кинозала делал ее еще более привлекательной.

Иногда Масако прикрывала глаза. Можно было даже подумать, что она дремлет, если бы не ее губы – они все время шевелились. Как будто бы она говорила о чем‑то сама с собой. Но о чем? Андо в который раз пришел в замешательство. Он наклонился вперед и оперся локтями о колени. Глядя то на девушку, то на экран, он наконец догадался, в чем дело, – Масако почти беззвучно повторяла все реплики актеров.

Б данный момент главная героиня фильма – дрянная девчонка, превращенная секретной государственной службой в машину для убийств, – собиралась на свое первое официальное задание. Она оделась в черное вечернее платье, положила в сумочку увесистый пистолет и вышла на улицу. Через несколько мгновений она уже заходила в дорогой, первоклассный ресторан...

Это была одна из самых напряженных сцен, со множеством коротких пунктирных диалогов.

Уже даже не делая вид, что смотрит на экран, Андо, не отрываясь, смотрел на Масако, повторяющую все реплики героини. В какой‑то момент ее голос наслоился на голос девушки из фильма. И хотя фильм был на французском, а Масако говорила по‑японски, слова, звучащие с экрана, и слова, слетающие с губ Масако, слились в единое целое. Как многоголосное пение.

Андо с ужасом осознал, что Масако не повторяет слова за героиней, скорее наоборот. Некоторые фразы она произносила раньше, чем на экране появлялись субтитры. Но для того чтобы так подробно запомнить все диалоги, нужно посмотреть фильм как минимум раз десять... Андо недоумевал.

На несколько мгновений Масако словно растворилась в героине фильма. На ее лице появилось счастливое выражение, которое неожиданно для него самого позабавило Андо. Но тут девушка, видимо, почувствовала, что он не сводит с нее глаз.