В следующей секции под табличками типа: «Передние фары, выполненные в соответствии с международными стандартами» или «Известные по всей Японии сиденья для автобусов фирмы „КОИТО“» — были разложены сделанные по последнему слову техники фары и сиденья, от которых захватывало дух.

«Тормозная накладка»… «фрикционная накладка муфты»… здесь было бесконечное множество запчастей, щеголявших друг перед другом своими названиями. Энергичный молодой человек в рабочем комбинезоне громко объяснял что-то одному из посетителей, слегка одуревшему от выхлопных газов всех этих профессиональных терминов.

Тэйдзо поплелся дальше. У него давно уже торчал в ботинке гвоздь. Только раньше этот гвоздь ему не мешал, а тут вдруг словно опомнился, проявил свою зловредность и теперь почти на каждом шагу больно колол его в пятку.

Тэйдзо дошел до середины зала, остановился у полукруглого заборчика, за которым была разбита клумба с фиалками. На большом стенде позади клумбы висела большая красивая схема, озаглавленная «Как делают автомобили».

Как делают автомобили… Ну, и как же?.. Тэйдзо пристально рассматривал схему. Из мелких деталей складывался мотор, колеса крепились к корпусу, и вот уже в правой части рисунка маленький синенький автомобильчик готовился выехать на улицу из белых ворот маленького домика с красной крышей, возле которого цвел прекрасный садик.

Тэйдзо решил прочитать схему наоборот, потому что счастливый маленький автомобиль и вся разноцветная идиллия вокруг показались ему абсолютно нереальными, чем-то таким, во что невозможно поверить.

В результате у него получилось вот что: голубая легковушка сперва лишилась корпуса, потом осталась без колес, потом рассыпалась на отдельные мелкие части, которые в свою очередь распались на еще более мелкие части — с левого края на схеме была изображена кучка разнокалиберных деталек. Все эти шестеренки казались такими же случайными, как маленькие речные камушки, с той только разницей, что они были сделаны из железа. Стоило снять заклепку, и они рассыпались железной росой. Как будто эти упрямые детальки только и мечтали о том, чтобы разлететься во все стороны. Они словно забыли, что единственная причина их существования — это неуклонное служение логике. В них чувствовалась беспримесная, пугающая свобода. Шестерни с заклепками поблескивали, готовые в любой момент разлететься по сторонам, рассыпаться в железный прах.

На стенд пеленою упала темная тень, заслонила схему. Тэйдзо поднял глаза к небу — на месте солнца теперь висело рыхлое облако. Но небо вокруг облака все так же голубело. А вокруг Тэйдзо… Он оглянулся — в радиусе пяти метров не было ни души.

Смешавшись с толпой, шагает не спеша убийца, держит руку в кармане. У него над головой голубое небо, под ногами — пыльная земля. Присев на корточки, он кормит голубей…

«Довольно драматично все складывается», — подумал Тэйдзо, продолжая неторопливый шаг. Как получилось, что в настоящем он не имел ни к чему отношения, а в прошлом был крепко-накрепко связан с другим человеком, с убийцей?

Кругом шум и гам, скрежещет громкоговоритель, гудят клаксоны, и он ходит, шаркая ногами, посреди этого городского праздника, где всё бесплатно. Только и всего. Приложив руку к щеке, Тэйдзо цокает языком. На щеке — она и сюда добралась — тонким слоем лежит пыль.

«Я все-таки это сделаю. Выйду из себя. Закричу…» Однако ему не с кем поговорить, и он продолжает молчать. Вот автомобиль новой модели стоит, обнесен белым заборчиком. С пассажирского места в окно выглядывает розовый целлулоидный пупс.

Тэйдзо увидел за заборчиком нечто очень странное. Видно, кто-то счел это подходящим украшением: на белой крыше автомобиля стоял аквариум в форме куба.