Толчок – бот пристыковался. Визброй снова потребовал, чтобы конвоир и арестанты поторапливались, и, едва они вышли из ангара, сразу же увел бот обратно на «Звезду Радости».

Шестоперов пригнал задержанных в предбанник рубки, сдал под охрану вооруженных бластерами Туба и Орта Хуру, а сам отправился докладывать командиру.

В рубке кроме Гаффая сидел еще один долок в полувоенной одежде без знаков различия, и землянин резонно предположил, что это и есть командор Нахрай из тайной полиции. Ящеры мирно потягивали из фарфоровых чашек горячий отвар маванского цветка кивемон и развлекались светской беседой.

– Судя по выговору, вы – уроженец СонсоВэцара, – благодушно произнес Гаффай.

– Совершенно справедливо соизволили угадать, ваше превосходительство. Надеюсь, к вэцарцам вы относитесь лучше, нежели к… – командор подмигнул.

– Само собой, – усмехнулся адмирал. – Как говорится, по сравнению с бустафонцем и тин-бор – брат по разуму.

Долоки расхохотались – чувствовалось, что они нашли общий язык. Их идиллическое общение было прервано сигналом вызова, Хирин Гзуг докладывал с захваченного лайнера, что наконец удалось вскрыть каюту №3255. Трехкомнатный люкс был битком набит разведывательной аппаратурой, сопровождавший аппаратуру тинбор покончил самоубийством, предварительно выведя оборудование из строя. Гаффай буркнул: «Продолжайте осмотр», – затем кивнул Шестоперову. Землянин отрапортовал, что доставлены для допроса капитан «Звезды Радости», а также пассажир Аленгиль Нюссар, у которой изъяты прилагаемые – он предъявил магнитные пластины – материалы.

– Сдублируем, – сказал Гаффай полицейскому командору. – Экземпляр – нам, экземпляр – вам. Вы хоть имеете представление, что на них записано?

– Догадываюсь. – Нахрай плотоядно оскалился. – Мой отдел полгода за ними охотится. Меня прямо дрожь колотит от нетерпения – так хочется прочитать.

– За чем же дело стало – почитаем…

Представитель тайной полиции, вздохнув, развел руками и печально произнес:

– Чтобы расколоть шифры, понадобится несколько дней работы. Давайте сюда задержанных – я их расколю «втемную».

– Обоих сразу? Петрович, заводи эту парочку, да и сам останься. – Командир объяснил вэцарцу: – Мой огневик прежде служил в военной контрразведке.

Аленгиль Нюссар держалась вызывающе и, сделав надменную физиономию, прямо с порога заявила, что не станет отвечать на вопросы, пока ей не предоставят адвоката. «Выставлю за борт без скафандра – сразу сговорчивее станешь», – ласково посулил Гаффай, и дама немедленно присмирела. Зато шушакар, командир лайнера, выглядел совершенно раздавленным. Едва сдерживаясь, чтоб не разрыдаться, он слезно молил пощадить, не наказывать и уж подавно не сообщать о его промахе властям Тинборда.

– …Это ж мой первый рейс в качестве командира, я прежде был пилотом на буксире, – сбивчиво скрипел он дрожащими жвалами. – Вы же знаете, что тинборы нас чуть ли не животными считают… И вот уникальный случай, когда шушакару доверили командовать таким кораблем… Чудо случилось: тинбор, капитан лайнера, внезапно заболел, во всем столичном космоцентре не нашлось замены из тинборов, поэтому назначили меня. И в первом же самостоятельном рейсе я так бездарно сбился с курса! Теперь проклятые тинборы надолго запомнят этот эпизод и будут при каждом удобном случае говорить: дескать, шушакары – тупые скоты, которым нельзя доверять никакой работы сложнее сбора мусора…

– Я сейчас разрыдаюсь от жалости, – ледяным тоном поведал Гаффай.