|
Когда-то Йода твердил ему, что страх ведет к ненависти, а ненависть к страданиям. Но Йода ошибался. Страх — инструмент, с помощью которого сильный повелевает слабым. Ненависть — источник истинной Силы. Власть сильного над слабым вела не к страданиям, но к порядку. Самим своим существованием Сила устанавливала право сильных властвовать над слабыми. Сила устанавливала порядок. Джедаи никогда этого не понимали и потому оказались уничтожены. Но учитель Вейдера все понимал, как и сам Вейдер. И потому они были сильны. Потому они правили.
Он поднялся на ноги, слыша собственное громкое дыхание и видя огромное темное отражение в стене. По взмаху его затянутой в перчатку руки и мысленной команде стены яйцевидной камеры для медитаций, находившейся в центре его личных покоев на борту «Губителя», стали из зеркальных прозрачными. В большом иллюминаторе позади них открывался вид на Галактику с ее бесчисленными планетами и звездами. Теперь он понимал, что его долг — править ими всеми. Такова была недвусмысленная воля Силы. Существование без надлежащей власти вело к хаосу и беспорядку. Сила — невидимая, но вездесущая — являлась орудием, с помощью которого мог и должен был быть наведен порядок, а вовсе не благодаря гармонии или мирному сосуществованию. Таков был подход джедаев — глупый и ошибочный, который лишь провоцировал еще больший хаос. Вейдер и его учитель наводили порядок единственно возможным способом, какового требовала Сила, — с помощью завоеваний, вынуждая хаос покориться порядку и подчиняя слабых воле сильных. История джедайского влияния в Галактике стала историей хаоса и часто вспыхивавших войн, им порожденных. История Империи должна была стать историей насильно установленного мира и навязанного порядка. Звякнул интерком, сообщая о текущем вызове. Голопроектор высветил изображение капитана Луитта, седовласого командира «Губителя» с горбинкой на носу. — Повелитель Вейдер, происшествие на верфях Малой Яги. — Какого рода происшествие, капитан?
* * * Огоньки компьютеров на мостике мигали в такт пульсу корабля и жестам немногочисленной разношерстной команды борцов за свободу, сидевших на своих постах. Чам стоял за спиной рулевого, попеременно переводя взгляд с обзорного экрана на дисплей сканера и мысленно повторяя давно впечатавшиеся в подкорку его сознания слова, которые он готов был воспроизвести по памяти в любой момент: «Не террорист, но борец за свободу. Не террорист, но борец за свободу». Чам сражался за свой народ и Рилот уже почти десять лет. Он сражался за свободу Рилота, когда его пыталась присоединить к себе Республика, и теперь тоже сражался — против Империи, пытавшейся ободрать его планету догола. За свободу Рилота. Сама эта фраза, само понятие стало полярной звездой, вокруг которой вращалось все его существование. Ибо Рилот не был свободен. Как и опасался Чам во время Войн клонов, один исполненный благих намерений оккупант уступил другому, исполненному не столь благих намерений, и Республика посредством сплава тщеславия и амбиций преобразовалась в Империю. Рилот называли имперским протекторатом. На имперских звездных картах родная планета Чама обозначалась как «свободная и независимая», но слова эти могли восприниматься лишь с иронией, поскольку значение их было перевернуто с ног на голову. Ибо Рилот не был свободен. Орн Фри Таа, тучный представитель Рилота в подхалимском марионеточном Имперском сенате, своими предательскими уступками придавал законную силу абсурдным притязаниям Империи. Но и на самом Рилоте хватало готовых сотрудничать с Империей и тех, кто был рад пасть ниц перед штурмовиками. И потому — Рилот не был свободен. Но Чам знал, что день свободы рано или поздно наступит. |
