– Начнём с плохих новостей, – произнёс Клот, стоя, как обычно, с руками за спиной и глядя в иллюминатор. – Двигатели сильно повреждены, вероятно, неремонтопригодны. Уверен, вам известно, что до места назначения ещё семь дней пути.
Один из стражников, вероятно, новичок, почти беззвучно простонал. Сарторис расслышал, так как стоял рядом.
– Однако, – продолжал начальник тюрьмы, – в этом есть и положительная сторона.
Клот повернулся к ним лицом. С первого взгляда его лицо обладало некой протокольной топорностью: кривая угловатая верхняя губа, глаза с серым ободком и сине–сизые мешки только что выбритых щёк. Но если некоторое время пообщаться с ним, то начинаешь замечать под этой расчётливо скроенной внешней оболочкой нечто мягкое – бесхребетное и податливое существо, исходящее дрожью и беспокойством из–за того, что его вытащили на свет.
– Навигационный компьютер опознал имперский корабль, – объявил Клот. – Звёздный разрушитель, в нашей же системе. Пока нам не удалось выйти на связь с ним, но у нас хватает мощности, чтобы подойти поближе.
Здесь он остановился, видимо, ожидая аплодисментов или вздохов облегчения, но Сарторис и другие продолжали молча на него смотреть.
– Разрушитель? – переспросил Остин. – И он не отвечает на наши позывные?
Клот ответил не сразу. Он коснулся подбородка, хорошенько потёр его – Сарторис уже тысячи раз видел этот напыщенный и недовольный жест и по–своему его ненавидел.
– Тут не всё так просто, – сказал начальник тюрьмы. – Если верить биосканерам, на борту всего горстка живых.
– Горстка – это сколько? – поинтересовался Везек.
– Человек десять или двенадцать.
– Десять или двенадцать? – Везек покачал головой. – Видимо, сканер неисправен. Одного экипажа на разрушителе должно быть тысяча человек, если не больше.
– Спасибо, – сухо поблагодарил Клот. – Мне знакомы имперские стандарты.
– Простите, сэр. Но тут или наше оборудование неисправно, или…
– Или там происходит нечто непонятное, – в первый раз подал голос Сарторис и сам удивился собственной хрипоте. – Нечто, чего нам совершенно не нужно.
Все оглянулись на него. Молчание показалось вечностью. Потом начальник тюрьмы откашлялся.
– О чём это вы, капитан?
– Вряд ли Империя бросит целый звёздный разрушитель посреди космоса без серьёзной причины.
– Он прав, – поддержал Остин. – Возможно…
– Исследование внутренней атмосферы не выявило наличия каких–либо известных токсинов или загрязнителей, – возразил Клот. – Конечно, всегда остаётся вероятность, что наши инструменты ошиблись с числом обитателей на борту. Мы считываем много переменных: электрическую активность мозга, пульс, движение. Любой из этих показателей может дать искажённую картину. В любом случае… – он улыбнулся: неубедительный розыгрыш, в котором должны были сработать невидимые нити и крюки с обеих сторон рта. – Самое главное, что мы можем снять оборудование для ремонта наших двигателей и лечь на курс, пока совсем не выбились из графика. Поэтому я отправлю разведгруппу: капитана Сарториса и рядовых Остина, Везека и Армитажа вместе с инженерами–механиками, чтобы они посмотрели, что можно снять. Стыковка в течение часа. Вопросы?
Вопросов не было. Клот отпустил всех, как обычно, просто повернувшись к ним спиной. Сарторис уже хотел уйти вместе со всеми, но начальник тюрьмы окликнул его.
– Капитан.
Замерев в дверях, Сарторис глубоко вздохнул. Головная боль ушла ещё глубже, застучала ещё сильнее, как разросшееся зубное воспаление в одной из передних пазух. Дверь закрылась за его спиной. |