– Раэль повел себя безответственно, – с тяжелым вздохом произнес он. – Пренебрегать собственной жизнью само по себе плохо, но пренебрегать жизнью другого – это преступление. А хуже всего – пренебрегать жизнью твоего падавана.

– Что? – сказал Оби-Ван, но тут же спохватился: – Вы считаете, он был неправ, когда решил захватить трюм?

– Раэль, наверное, верил, что поступает правильно. Но он верил в то, во что сам хотел верить. Так бывает со всеми. – Квай-Гон устремил взгляд куда-то вдаль, как будто задумавшись о чем-то другом, но затем вернулся к теме разговора. – У Раэля Аверросса никогда не хватало терпения на сложные задачи, такие как взламывание нескольких уровней компьютерной защиты, чтобы захватить управление удаленно. Он нарушил протоколы реагирования на мятеж, чтобы заняться чем-то более интересным – сознавал он это сам или нет. И расплатой стала жизнь его падавана.

Вот это выставляло проблемы Оби-Вана с Квай-Гоном в новом свете.

– Канцлер Каж сказала, что к Раэлю Аверроссу лучше всего отправить вас. Что вы были раньше знакомы. Вы дружили?

– В некотором смысле. – Квай-Гон двинулся в сторону мостика, и Оби-Ван зашагал следом. – У нас был один учитель. Раэль был учеником Дуку до меня. Так совпало, что в те первые несколько лет мы вместе бывали на разных заданиях. Поэтому познакомились достаточно хорошо. Он помог мне понять, что за человек Дуку и как лучше ему служить. Помогал мне в учебе… кстати говоря, он же и познакомил меня с пророчествами. Мы не были неразлейвода, но… доверяли друг другу, и это доверие, я убежден, сохранилось поныне.

Кто бы рассказал Оби-Вану, как сладить с Квай-Гоном…

– Как вы можете называть его другом, если так сурово его осуждаете?

За это Квай-Гон наградил Оби-Вана строгим взглядом:

– Мы были друзьями в прошлом, мой падаван. Я верю, что в какой-то степени мы ими остаемся, но это ничего не меняет. Никогда не считай своих друзей непогрешимыми. Даже кто-то хороший может совершать ужасные ошибки. Но я убежден, что можно помочь понять эти ошибки и искупить их, хотя Совет эту точку зрения не разделяет. По крайней мере, в отношении Раэля Аверросса.

Это мгновенно разожгло любопытство Оби-Вана:

– Почему? Есть какая-то причина, почему Совет не хочет, чтобы Аверросс понес ответственность?

– Раэль… это особый случай. Искатели не нашли его в младенчестве, как находят большинство одаренных детей. Когда его опознали, ему было уже пять лет.

– Пять?! – Оби-Ван сперва подумал, что ослышался. – Меня привезли поздно, а ведь мне было всего три.

Квай-Гон кивнул:

– Сомневаюсь, что Совет еще когда-нибудь примет такого возрастного ученика. Те годы сказались очень сильно, Раэль считал своим домом не Храм, а Ринго-Винду. Они повлияли на его мировоззрение, на его развитие… даже на его речь, как ты сам услышишь. Поэтому Раэль Аверросс всегда был немного чужаком. Мало кому давались такие поблажки, как ему: с самого детства и до разбирательства обстоятельств смерти Ним Пианны. Излишнее милосердие всегда лучше чрезмерной суровости, но… наверное, я буду сомневаться в этом всегда.

– Думаю, вам придется поднять этот вопрос, когда будете заседать в Совете, – сказал Оби-Ван. Совет, очевидно, пришел к пониманию, что критика Квай-Гона отчасти справедлива. Быть может, самому Оби-Вану следовало давным-давно постараться понять, в чем именно она справедлива.

Но Квай-Гон прямого ответа не дал.