На передовую потянулись прибывшие подкрепления, и вскоре спецназ силами двух рот двинулся на зачистку горящего селения.

Сбросив панцирь и бронежилет, Сергей расстегнул камуфляж, чтобы осмотреть ушиб. Удар пули припечатал титановые пластины к ребрам, содрав солидный лоскут кожи. Подполковник промыл ссадину водой из фляжки, потом заклеил это место квадратиком бактерицидного пластыря. За этим занятием его застал Барханов. С отвращением стянув и засунув за панцирь пропотевшую маску, капитан заполнил патронами барабан «Гнома» и поинтересовался:

— Очень больно?

— Терпимо. Ты цел?

— Более-менее. Восьмерых как минимум положил. Кстати, меня тоже царапнуло по касательной. Короче говоря, силовая защита отключена, если ты заметил.

— Имел удовольствие в этом убедиться, — он выпрямился и застонал. — Ума не приложу, что творит Мозг Станции.

— Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

— Ну? — Подполковник даже отложил бронежилет, который собирался надеть. — Просвети, раз ты такой умный.

Атилла скривил рот в неудачном подобии улыбки и сказал:

— Где-то совсем рядом расположились фурбены. Роботы Лабиринта боятся включать многомерные каналы — пришельцы могут запеленговать тоннель и ворваться на Станцию.

— Ты меня утешил… Ладно, я пошел. Надо поскорее добить эту банду. Оставайся здесь со всеми снайперами — нашими, «альфовскими» и прочими. Убивайте всех, кто не наш, но держит оружие…

На поле боя обозначилась новая ситуация. Лавина спецназа смела передовые отряды чеченского полка и прижалась к окраине Хасали. Однако когда Каростин привел к атакующим цепям три взвода «Финиста», штурм приостановился. Боевики засели в домах и палисадниках, укрывшись за каменными стенами и садовыми зарослями, а перед селением выстроили живой барьер из остервенело вопивших стариков и женщин.

С подобной тактикой ему уже доводилось столкнуться семь с половиной лет назад в Тбилиси, когда джигиты-звиадисты прятались за женскими спинами. Чувствуя cебя в безопасности, — знали ведь, что Советская Армия с бабами не воюет, — они забрасывали десантников и спецназ заранее подвезенными булыжниками. А потом, отведав дубинок, лопаток, трусливо побежали, растоптав по дороге своих женщин.

Мразь, она мразь и есть.

— Газовыми гранатами, — скомандовал подполник, — залпом, огонь!

В толпу бесновавшихся обитателей деревни полетел химические боеприпасы.

Облака аэрозолей мгновенно разрушили живую стену. Экспансивные чеченки прекратили выкрикивать угрозы и проклятия, закашлялись и, утирая обильно струившиеся слезы, бросились врассыпную. Как раз в этот момент вернулись вертолеты, обрушившие на околицу шквал НУРСов. Под прикрытием огненного урагана спецназ ворвался в Хасали.

Вертолеты поднялись, увозя свыше трехсот офицеров, солдат, врачей, строителей и прочих, кто совсем недавно числился заключенными концлагеря. Еще примерно столько же людей оставались на поле — Ми-26 смогут вернуться за ними примерно через два часа.

Заняв селение, «Финист» и «Альфа» выгнали на ближайшее пастбище всех обитателей Хасали и методично проверяли каждого мужчину. Боевики, побросав оружие, смешались с мирными жителями, но это их спасти не могло.

Признаки частого употребления огнестрельной техники были хорошо известны: отдача оставляет синяк на плече, пороховые газы обжигают руку. Тех, у кого находили подобные отметины, уводили подальше и расстреливали.

Основная работа здесь была уже завершена, дальше спецназ мог управиться и без командира. Подполковник уже прикидывал, как бы незаметно улизнуть в горы на поиски фурбена, но тут к нему подбежала молодая женщина в сильно потрепанном камуфляже с оторванными погонами.