Вадаж прищурился и ничего не сказал. Хейма занимала главным образом рука Джоселин, лежащая на его руке. Он подумал, что она непроизвольно продолжает просить его. О чем? О том, чтобы устранить разделяющую их преграду? Хейм откинулся назад, переместив основную тяжесть снаряжения на спинку и подлокотники.

— Я не специалист, но, насколько понимаю, сторны — большая редкость, чисто плотоядная разумная раса. Обычно плотоядные специализируются в совершенствовании физических, а не умственных способностей. Однажды я разговаривал с парнем, который побывал здесь и немного прошвырнулся по планете. Он сказал, что заметил кое-где окаменевшие обнаженные породы, которые давали повод предполагать, что давным-давно этот континент подвергся нашествию более крупных, но родственных сторнам биологических видов. Быть может, предкам сторнов пришлось пойти по пути совершенствования умственных способностей, чтобы спастись. Не знаю. Однако, как бы это ни происходило, в итоге возникла раса с мощными хищническими инстинктами, но лишенная признаков стадности. Основное социальное звено — это… э-э… нечто вроде семьи. Большая семья с системой парных браков, настолько сложной, что никому из людей еще не удалось ее понять, плюс слуги со своими собственными женскими особями и детенышами. Но доминирует в патриархальном семейном укладе по-прежнему крупный самец.

Флайер попал в полосу дождя. Хейм выглянул в иллюминатор. Они уже пересекали горный хребет.

На западе Хейм увидел горы, переходившие в красновато-коричневую равнину Тревожных Земель.

— Не думаю, чтобы это привело к развитию, намного превосходящему стадию первобытной дикости, — заметил Брэгдон.

— На Сторне все же удалось на время достичь такого развития. Не знаю, каким образом. И вообще, знает ли кто доподлинно эволюционные законы хотя бы нашей собственной человеческой цивилизации? Возможно, сторнам помогло то, что у них есть крылья и они более подвижны, чем мы. Со временем у них возникла общепланетная индустрия, они распались на отдельные федерации, изобрели научную методику и пошли экспонентной кривой открытий вверх, вплоть до ядерных двигателей.

— Я думаю, — прохрюкал Утхг-а-к, тхакв, — эти нации были построены на захватнических войнах и рабстве. Это неестественно, и отсюда их нестабильность.

Хейм удивленно взглянул на его физиономию со свисающими щупальцами и продолжал:

— Возможно. Сейчас имеется один стабилизирующий фактор. Мужские особи у сторнов гораздо темпераментнее мужчин-землян в течение периода половой активности, но по достижении «пожилого» возраста они претерпевают большие эндокринные изменения, чем мы. Во всех других отношениях они остаются по-прежнему сильными, однако теряют как половой инстинкт, так и воинственность и предпочитают тихо, спокойно жить дома. Мне кажется, это и послужило механизмом выживания, поскольку женские особи и детеныши, находясь в Гнезде, имели охрану в лице «пожилых» самцов, в то время как молодые охотились и воевали. В плане влияния на цивилизацию можно предположить, что этот фактор позволил ей в некотором смысле созреть. Старших принято уважать и прислушиваться к их мнению, принимая во внимание их жизненный опыт. Тем не менее промышленное общество разлетелось на куски во время ядерной войны. Накопленные знания и даже большая часть материальных ценностей не были утрачены, однако организация — увы! Сторны повсеместно вернулись назад, к баронским Гнездам. Сочетая одновременно производство на основе автоматизации и возрождение так называемых «больших охотничьих игр», каждое сообщество находилось чертовски близко к полной независимости. Уже никто не желает больше никаких замысловатых социальных структур. Настоящая жизнь устраивает их как нельзя лучше.

— А как насчет Ложи? — спросила Джоселин.

— О да, через некоторое время возникла необходимость в избрании какой-то центральной группы с тем, чтобы она могла решать спорные дела между Гнездами, осуществлять контакты с иными мирами.