— Что ж, в отличие от Курамшина я не вижу причин нарушать законодательство Российской Директории о формах и длительности бесед в ходе предварительного дознания, — сказал Ревизор, не выказав ни малейших признаков досады. — А кроме того, мой рабочий день закончен. Продолжим завтра.

Он направился к двери, но остановился, не дойдя одного шага, и обернулся.

— И вот что. Хотя ты пока не идешь на сотрудничество, я сделаю жест доброй воли. Тебя переведут в более комфортные апартаменты. Давно заметил, что стоит человеку хорошо выспаться — и он преображается.

И Ревизор широко улыбнулся.

Глава 3. Слизняки-убийцы

Май, 2614 год

Периметр Рубрука

Планета Беллона, система Вольф 359

«Комфортные апартаменты…»

Почище и поаккуратней — это да. В остальном — такой же тесный узкий гроб, как и предыдущая камера.

Вообще, мне больше по натуре узилища, оборудованные по всем канонам тюремного романтизма: чтобы стены в плесени, баланда в окошко и сырость с потолка капала на обритую макушку.

Все-таки какая-никакая, но жизнь, и ее броуновское движение налицо. А в камере-купе, сплошь из пластика и кожзама, куда меня перевели с санкции Ревизора, я враз почувствовал себя мотыльком, которого взяли да и прикололи очередным экземпляром в коллекцию, предварительно усыпив эфиром.

Эфирная метафора усиливалась тем, что сознание мое пребывало в сумерках, и даже после лошадиных доз антидота им владели хорошо если две тусклых эмоции: досада по поводу скудости обеда да сожаление в связи с упущенной — никак не меньше! — Государственной Премией в области естествознания. Теперь-то уж точно Курамшин с Ревизором всё повернут так, что лавры первооткрывателей неизвестного земной науке разумного вида инопланетян в лице «ледяного короля» достанутся им, а не нам!

Ну, а из чувственных восприятий доминировала химическая горечь во рту. Этой хиной я был обязан всё тому же «Бризу-8».

До сих пор не знаю, как и когда осназ сумел подобраться к нашему «Сому» и через какое отверстие проник внутрь. Об этом, надо думать, знал коварный Бирман, судя по видеозаписи моего планшета. У него ведь точно по волшебству откуда-то взялась кислородная маска, которую он и не преминул нацепить, едва лишь «Казарку» начал заполнять бесцветный тошнотворный газ!

Причем, надо отдать трапперу должное, вторую маску он захватил для меня. Но — тщетно, тщетно…

Оставалось изучить мое новое узилище.

Как и в прежнем — ни намека на окно. В качестве санузла переносные биотуалет и умывальник какого-то умопомрачительно военно-космического дизайна.

Зато имелась кое-какая мебель: хлипкий столик и еще более хлипкий стульчик. Оба — не прикручены к полу.

Я не специалист, но, по-моему, оба эти обстоятельства серьезно нарушали правила содержания арестантов. Какие выводы надлежало сделать? Что я с юридической точки зрения не арестован?

Разумеется, перед заключением нас лишили всех средств связи и носителей информации вплоть до наручных часов. Романтические перестукивания — и те полностью исключались: стены были обшиты всё теми же пластиковыми панелями, при одном лишь взгляде на которые мне, хоть и некурящему, становилось не по себе. Достаточно малейшего возгорания, и я не дам ломаного гроша даже за две минуты дальнейшей жизни в этой душегубке, какими бы совершенными противопожарными системами не были нашпигованы здешние потолки!

— Вообще-то здесь у нас была кладовка, — буркнул на удивление разговорчивый (для своего рода деятельности) конвоир с орлиным носом, ходячая гора рельефных мускулов. — Лекарства, пищевые концентраты, иногда всякая там бытовая химия.