С гитарой было проще. Сержантам тоже было невыносимо скучно коротать дни до дембеля, да что там сержантам, скучно было даже офицерам. Поэтому иногда они просили поиграть. Человек, умеющий обращаться с гитарой, в армии ценится особо. Собрался даже небольшой трудовой коллектив: баян, две гитары, барабан, под звуки которого ходили в столовую, битбокс, кто то рэп умел читать, кто то пел. Только за барабан от ротного получили подзатыльник, но и он посмеялся выдумке.

Однажды, уже ближе к концу «учебки», произошел забавный эксцесс: Андрей стоял в наряде. В прямом смысле – стоял. Был дневальным: интересно проводил время на маленькой тумбочке, высотой в десять сантиметров, и кричал «Дежурный по роте на выход, отставить», когда кто нибудь из офицеров роты заходил в расположение. Вызывая дежурного по роте, даже не задумываешься, что это какое то обращение. Эта фраза произносится механически, в ней нет никакого смысла. Офицеры всегда, входя в помещение, махали рукой: мол, «не надо никого звать, отбой», но если эту фразу не прокричать, когда офицер входит, – получишь от него порцию дерьма на лицо. Так что же им нужно? Непонятно.

И вот в казарму врывается командир роты, а когда в расположении материализуется он, то кричать уже приходится другую фразу, да так, чтобы даже в самом дальнем углу было слышно: «СМИ И ИРН О!» Это только в том случае, если в помещении нет кого то старше его по должности. Командира батальона, например. И тут главное не забыть, есть он или нет. Потому что выхода отсюда два, а расстояние между ними – метров сто, ты – один, потому что второй дневальный все где то бегает и шебуршит. После безразличного «отставить» командир роты направился в свой кабинет, но, передумав, повернулся к Андрею:

– Тищенко, ты же там поешь чего то?

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

– А стихи пишешь?

– Так точно. Ну, иногда.

– Пошли. – Он повернулся к расположению и крикнул: – Дежурный!

Тишина. Никто не бежит его встретить. Спустя секунд десять он уже орал, не жалея связок:

– ДЕЖУРНЫЙ, БЛЯДЬ!!!

Всклокоченный дежурный вывалился из комнаты досуга:

– Я, товарищ старший лейтенант.

– Ты там массу давишь, что ли?

– Никак нет, журналы заполнял, – оправдывался он, поправляя форму.

– А ХУЛИ ЕБАЛО ЗАСПАНО, СУКА! НЕДЕЛЮ БУДЕШЬ СТОЯТЬ, ЕСЛИ ЕЩЕ РАЗ ТАКАЯ ХУЙНЯ БУДЕТ! – Командир повернулся к Андрею. – Этого с наряда снимай и другого ставь какого нибудь.

– А что случилось то?

– Ничего, у него другой наряд будет, конфиденциальный. – Он повернулся к Андрею и подмигнул.

Такое отношение было неожиданным, но оно и понятно – ведь в этот раз офицеру что то нужно лично от тебя, и желательно, чтобы никто больше о подробностях не был в курсе.

– Есть!

Через три минуты солдат из соседнего отделения, скривив рожу, принял у Андрея штык нож, а Андрей отправился в кабинет командира.

– У меня у бабы день рождения скоро, – начал он, сразу же как то смутившись. – Надо стих сочинить. Ну там, про любовь, все дела.

– Напишу, – ответил Андрей, слишком деликатной показалась просьба. Сам засмущался. – Только надо историю. Факты какие то, о чем писать будем.

– Ну… – он всерьез задумался, закурил, отошел к окну, – познакомились два года назад. В ресторане обмывали капитанские Гробовского из пятой роты, а она с подругами была и ебарем своим. И когда выходили покурить, познакомились. Я ее в тот же вечер и снял. Потом в Тайланд летали тем летом. Я ей цветы дарил. Че там еще…

Андрей про себя усмехнулся. Герой защитник, цветы дарил.

– А, еще это, она аборт делала.