На смену первому судну пришёл «Стефанитурм», также обслуживающий морские нефтепромыслы. Достигнув заданной точки, моряки поставили вокруг крейсера три акустических буя-ответчика. Их сигналы вместе с информацией о силе и направлении ветра и волн поступали в бортовой компьютер, а тот автоматически включал разом или поодиночке два гребных винта, подруливающее устройство и три выдвижные поворотные рулевые колонки так, что судно удерживалось на месте либо по просьбе водолазов смещалось на метр (и даже меньше) в сторону.

Под водой работали профессионалы-водолазы. Их было 12 — англичане, австралийцы и новозеландцы. За неделю до начала операции их поместили в барокамеры. Долгие часы давление в камерах поднималось до 22 атмосфер, а воздух заменялся гелиевой смесью, которой подводники дышат на больших глубинах. Когда же «Стефанитурм» зафиксировался над крейсером, водолазы через шлюз перебрались в водолазный колокол, который через сквозную шахту опустили деррик-краном на 270-метровую глубину.

Медленно опускался колокол в мир безмолвия. Каждая пара водолазов, отработав на дне 4 часа, поднималась на судно и переходила в барокамеру, а её место занимала очередная смена. Джессоп знал, что слитки лежат в погребе боезапаса зенитной артиллерии, под носовой надстройкой. Сначала туда хотели проникнуть через пролом, возникший в борту после взрыва торпеды, но выяснилось, что сделать это невозможно — на пути водолазов встало хаотическое нагромождение искорёженного металла. Поэтому пришлось прорубить лаз в 16-мм обшивке под броневым поясом.

Оказавшись в погребе, подводники увидели прогнутую палубу, куски арматуры, обломки снарядных ящиков, тросы, снаряды, патроны, и всё это покрывала вязкая смесь мазута с илом. Водолазам пришлось поодиночке, подсвечивая переноской, резать и выносить куски металла, отсасывать ил, извлекать неразорвавшиеся снаряды. И всё это на огромной глубине, под большим давлением, почти в полном мраке. Только 16 сентября австралиец Д. Росси передал на поверхность первый слиток золота. Потом их было поднято ещё 430 — каждый весом от 11 до 13 кг…

С грузом золота на борту судно отправилось в Мурманск, где его ждали советские и британские представители. После того как Джессоп и его команда получила причитающееся им вознаграждение, слитки разделили между СССР и Англией в пропорции 3:1 — таковы были доли страховки за золотой груз, выплаченные обеими странами в 1942 году. Участники экспедиции намеревались в следующем сезоне продолжить поиски, но в реальности им удалось вернуться у месту гибели «Эдинбурга» лишь спустя пять лет. По новому советско-английскому соглашению право ведения глубоководных работ было передано английской фирме «Вартон Уильямс», которая участвовала в качестве фирмы-партнёра в предыдущей экспедиции.

Условия работы были очень тяжёлыми. Сильный ветер постоянно сносил судно в сторону от места затопления крейсера. Вылившийся из топливных танков мазут ограничивал видимость. В непосредственной близости от золотого груза располагались боеприпасы. Правда, как считали специалисты, они не могли взорваться, но всё равно соседство было не очень приятным. Наконец оставшееся золото было поднято на поверхность. Его вес составил 345 кг, а стоимость, по предварительной оценке, — около трёх миллионов фунтов стерлингов. Всего же в ходе двух экспедиций на поверхность водолазы извлекли около пяти с половиной тонн драгоценного металла — 95 % золотого груза «Эдинбурга».