Мы поднимаемся, и мое внимание переходит от рубашки к каньону. Мы летим все выше и выше. Благодарность, которую я испытываю, снова едва не доводит меня до слез, но обезвоживание запечатало мои слезные каналы. Я сижу между двумя пассажирами на заднем сиденье, но все равно могу смотреть из окон вертолета. Прямо впереди я вижу, как похожие друг на друга черные фигурки Уэйна и Эрика становятся пятнышками на красном холсте гравия в русле Бэрриер-Крик, пока оконная рама вертолета не заслоняет их.

Мы поднимаемся над краем каньона, и я испытываю смятение, пытаясь осознать внезапный сдвиг горизонта. В последние шесть дней линия, ограничивающая край моей вселенной, была клаустрофобически близка, а теперь мир за секунду расширяется на сотню миль, горизонт отступает за великолепный пейзаж Каньонлендс, к дымке, окружающей горы Ла-Сал на востоке.

Рокот вертолетных двигателей переходит в унылый рев, лишь слегка приглушенный наушниками.

— Сколько времени еще до Грин-Ривер? — спрашиваю я, напрасно напрягаясь, чтобы говорить громче.

Будь сильным, Арон. Ты уже почти там. Держись.

Пилот отвечает, я ясно слышу его голос сквозь фоновые помехи:

— Мы летим прямо в Моаб. Это займет минут пятнадцать.

Ого. Круто. Здорово.

— У вас не найдется какой-нибудь воды?

Оба офицера подскакивают, как поднятые по тревоге, будто моя просьба вывела их из ступора. Я не могу их винить. Если бы пропитанный кровью парень вошел и сел рядом со мной, я бы тоже не в первую минуту сообразил предложить ему попить. Мужчина слева от меня находит бутылку воды с отвинчивающейся крышкой и протягивает ее мне. Я держу ее в руках и озадаченно рассматриваю. Тут он понимает, что крышка все еще закрыта, откручивает ее и возвращает мне. Мы меняем позы, и офицер, сидящий справа, подсовывает мне под руку куртку, чтобы та впитала кровь.

Через две минуты мы подлетаем к довольно широкой реке. По цвету и расположению я точно знаю, что это — Грин-Ривер. Пилот говорит в микрофон:

— Не давайте ему молчать.

— Я все еще пью воду, — отвечаю я.

Мне с трудом верится, что желудок все еще вмещает жидкость или что я до сих пор ощущаю жажду. Включая то, что у меня сейчас в руке, за прошедшие три часа я выпил уже почти десять литров воды.

— Не давайте ему потерять сознание, — предупреждает пилот офицеров.

Я уверен, что в обморок не упаду, поскольку боль не даст мне передышки, но я действительно хочу добраться до больницы как можно скорее.

— Далеко еще? — спрашиваю я, и мой голос звучит, как у ребенка, который посреди долгой семейной поездки ноет, что хочет в туалет.

— Отсюда двенадцать минут, — говорит пилот.

Минуту или две мы в полной тишине летим на север вдоль реки. Я делаю еще три глотка, бутылка пуста. Когда мы закладываем вираж направо, я вижу извилистую грунтовую дорогу, которая спускается со стены каньона к реке.

— Видите эту дорогу? — спрашиваю я.

Мужчина справа от меня смотрит в окно и кивает.

— Да, а что?

— Это начало Уайт-Рим, эту дорогу еще называют… э-э-э… Каменная Задница. Мы с друзьями проехали ее на велосипеде пару лет назад. Больше ста шестидесяти километров.

Похоже, до офицера медленно доходит, что я говорю. Кажется, он не может поверить, что я превращаю этот полет в осмотр достопримечательностей. Мы движемся на северо-восток и пролетаем над районом Каньонлендс, который называется «Остров в облаках». Я достаточно хорошо знаю эти места, чтобы оценить расстояние. Спрашиваю пилота:

— Мы будем пролетать мимо Монитора и Мерримака?

— Я не знаю, что это такое, — говорит пилот.