Изменить размер шрифта - +
Или вы отказываетесь от восхождения на одну гору и идете на другую — и вас минует удар камня, упавшего в тот день на маршруте, на который вы не вышли. Мы живем, не замечая этих вещей, потому что каждый день выживаем миллион раз, не замечая этого, не замечая того, что постоянно рискуем. Затем опасность подходит совсем близко, и мы резко осознаем значение какой-то доли сантиметра или доли секунды. Но в тот раз все было ясно: моя неработающая горелка могла стать причиной того, что я останусь на горе навсегда, — и я начал присоединять топливную трубку к фланцу.

Я извлек трехмиллиметровое колечко и стал изучать деформированную часть, но руки у меня тряслись, и кольцо я уронил. Оно упало куда-то в темноту, и одна из тех вещей, о которых я только что размышлял, со всей ужасной очевидностью предстала передо мной. Самый кошмар был в том, что я мог уронить его с полки. Светя себе налобным фонарем, я голыми пальцами рылся в снегу — и нашел черное резиновое колечко. Через пять минут горелка шумела, снег топился, и я понял, что поймал свой шанс.

Чем дольше я боролся с пургой, тем труднее становился траверс. Из-за летящего в лицо снега и режущего ветра я не мог снять очки. Но и в очках я ничего не видел: зеркальные фильтры пропускали не более половины света от налобника. Поэтому, чтобы найти подходящий путь, очки приходилось сдвигать наверх. После часа крутого траверса непросматриваемых склонов, круто обрывающихся вправо, я вышел на живую снежную доску. Доска лежала чуть ниже покрытых льдом скальных сбросов, которые все-таки метров на пять просматривались. Я попытался пролезть по скале, но смог преодолеть только метров десять, пока склон не стал для меня слишком сложным. В принципе-то я мог карабкаться вверх по смешанному рельефу в своих пластиковых телемарковских ботинках, но обледеневшие скалы пятой категории — это чересчур, особенно с тяжелым рюкзаком на спине. Еще час я пытался пробиться через скальные сбросы и в итоге все-таки нашел путь на южную вершину. Когда же я добрался до пещеры, то увидел, что она забита снегом. Я слишком устал, чтобы разгребать снег, поэтому просто вытащил спальный мешок, заполз в него и отключился.

На следующий день пурга прекратилась, но мне предстояло два раза траверсировать гребень Хало горы Холи-Кросс, и меня беспокоило, успею ли я это сделать. Для того чтобы от пещеры дойти до главной вершины, я должен был взойти и траверсировать три промежуточные вершины — каждая из которых была выше 4000 метров. После этого мне нужно было вернуться, и опять через эти три вершины. И после того как я вернусь к пещере, мне нужно будет пройти в обратном направлении весь путь через две вершины горы Нотч. И только преодолев девять вершин высотой около 4000 метров, я возвращался к своим лыжам. А потом меня ждал пятнадцатикилометровый спуск с финишем у автомобиля. Из-за вчерашнего происшествия с горелкой и потери бензина я смогу натопить только два литра столь ценной воды — менее чем половина того, что мне требуется. Если не смогу натопить нужное количество воды, я не смогу приготовить овсяные хлопья и белковый коктейль на завтрак, а значит, мой рацион сведется к пяти шоколадным батончикам — единственная имеющаяся у меня еда, которая не требует приготовления. Организму на день тяжелой работы требуется вдвое больше.

Солнечная и теплая погода, красивый впечатляющий пейзаж быстро разогрели мою самоуверенность, и об отступлении я больше не думал. Я опомниться не успел, как быстро — всего за пять часов — пролез гребень Хало и оказался на вершине Холи-Кросс, откуда очень четко рассмотрел и лыжные трассы, и главные вершины хребта Элк, окружающего Аспен с запада. Во время восхождения я должен был полагаться на свои силы, на свою акклиматизацию и идти так, чтобы не выходить за границы возможностей организма, но не допустить и того, чтобы организм заголодал. Я понял, что, если буду избегать ненужных движений, моя выносливость будет гораздо выше. Через час после того, как ушел с вершины, я шагал по следам, оставленным моими же телемарковскими ботинками, вдоль пологого гребня, который должен был вывести меня на каменистое поле южной предвершины Холи-Кросс.

Быстрый переход