Тем временем мы подошли к Диминой палате. Ольга приоткрыла дверь, но не вошла в палату, а, пропустив меня, отправилась по своим делам. Понятно, Дима попросил оставить нас наедине. Даже интересно, о чём он хочет поговорить? Надеюсь, надолго это не затянется. Мне ещё Тенабру на свет божий из Ада вытаскивать. То, что цесаревич вызвал меня на разговор, от которого я при любом желании не смог бы отказаться, никоим образом не отобразилось на моём желании провести ритуал, чтобы всё-таки попытаться выяснить, что же забыл здесь Вельзевул.

— Я слышал, ты столкнулся с контролем? — он уже довольно уверенно сидел в постели, не испытывая при этом сильного дискомфорта.

— Это было эпично, — я упал в кресло, стоящее рядом с кроватью. — Ты представляешь, эта Зайцева рубаху на мне порвала.

— Какой кошмар! — Дмитрий хмыкнул, но практически сразу стал очень серьёзным. — Не беспокойся, скоро нравственный контроль перестанет существовать.

— Прости, что? — я сел очень прямо и демонстративно поковырял в ухе. — Я не расслышал. Ты сказал, что контроль скоро распустят?

— Да, — просто ответил Дмитрий. — С разрешения и при полной поддержке отца я провожу подготовку к нескольким весьма существенным реформам. Одной из них будет ликвидация нравственного контроля. Он на мгновение задумался, а потом продолжил: — Я долго исследовал этот вопрос. Поверь, он не родился с бухты-барахты. Несколько видных учёных проводили исследования по моей просьбе. В общем, мы пришли к выводу, что количество одарённых людей должно увеличиваться, потому что мы вымираем. Да и кровь нужно обновлять гораздо чаще, чем это делается сейчас. В общем-то, после этой поездки я должен был предоставить отцу вариант приказа о ликвидации контроля и органов соблюдения контроля, а также новые положения по поощрениям к смешанным бракам.

— Твою мать! — только и смог проговорить я, глядя на цесаревича и глупо хлопая при этом глазами. — А твоя такая запланированная поездка, о которой кроме тебя никто не знал, как-то связана с этими реформами? После услышанного я ни за что не поверю, что ты только со мной захотел поговорить и проверить, как были освоены имперские средства на новый физиокабинет, — я говорил, не отрывая пристального взгляда от Дмитрия.

— Отчасти. Последний, так сказать, штрих. Но в любом случае цель нашей поездки достигнута не была. Хотя это никоим образом не повлияет на доклад императору, который уже, как я надеюсь, моя команда ему предоставила, — немного подумав, ответил цесаревич.

— Вот ты ни хрена не помогаешь тому же князю Безносову вычислить тех, кто на тебя покушается, — мне захотелось побиться головой о ближайшую стенку. — Признавайся, кого ты ещё хотел прищемить? Особенно удели внимание тем, кто имеет почти неограниченную власть, как существующий уже несколько столетий контроль!

— Ну-у-у, — протянул Дмитрий и потупился. — Так кардинально только нравственный контроль. Но реформы будут проводиться так или иначе во всех ведомствах.

— И полетят шапки, возможно, вместе с головами, — я всё-таки встал, подошёл к стене и легонько стукнулся об неё лбом. — Просто отлично! Уж лучше бы нас на пустоши сожрали, тогда мы хотя бы знали, кто это сделал. И да, наверное, тебе нужно точно узнать, предоставили ли твои люди доклад императору или решили отложить эту работу до твоего выздоровления ну или гибели. Тут кто на что рассчитывает, конечно, и на какие деньги живёт в роскоши.

— Мы всё уже проверяем, — ровно проговорил цесаревич.

— Ну и молодцы. А меня внезапно очень умная мысль посетила: может, тебе самому в столицу отправиться? Невесту отцу представить, доклад лично озвучить, долечиться уже в нормальных условиях? — я в который уже раз попытаться воззвать к голосу разума Дмитрия и вышвырнуть того подальше от Аввакумово.