Зайцева ничего не ответила, только злобно на меня посмотрела, завела машину и рванула почему-то в сторону Петровки. Она что, на Мёртвую пустошь решила податься? Точно извращенка!

Я проводил машину задумчивым взглядом. Как бы то ни было, но от пристального внимания нравственного контроля я избавился надолго. Вряд ли они будут рисковать и позволят мне полоскать имя Киры Павловны. А я сделаю это. В конце концов белые крылышки у меня не прорезались, несмотря на то, что я сейчас жизни спасаю.

Тенабра, конечно, тварь редкостная. Не думал, что так быстро смоется. Видимо, даже в её тупой голове есть зачатки инстинкта самосохранения, основанные на собственных ошибках и следующим за ними опытом. Помню, как нас Асмодей по просьбе Вельзевула направил ей на выручку, чтобы не привлекать своих демонов, когда та угодила в ловушку, имея какую-то важную информацию для Ада. Её-то и нужно было доставить моему начальству. Не демонессу, а информацию. На эту курицу вышестоящим демонам и тем более князьям было глубоко наплевать. Надеюсь, за несколько десятков лет отношение к своим подчинённым у Вельзевула не изменилось.

В голове тут же родилась идея. Если в канцелярии не поменяли протоколы, то неважно, каким способом смылся демон из мира. Его можно было вернуть в течение получаса обратно, независимо от того, хочет он того или нет. А ведь обычные демоны, находясь у себя дома, на зов могут и не явиться, если не посчитают нужным. Это вам не демоны перекрёстка, для которых желание заказчика — закон.

Так, ладно, надо рубаху переодеть и быстро домой идти. Там попытаюсь вытащить эту демоническую гадость обратно. А то полуголым через всё село переться тот ещё экстрим. Мало ли какие мысли у местных женщин начнут в голову закрадываться. А мне нужны лишние проблемы? Развернувшись, я столкнулся с напряжённым взглядом карих, так похожих на мои, глаз.

— Оля, и с какого момента нашей занимательной беседы с госпожой Зайцевой ты здесь стоишь? — медленно спросил я, соображая, это хорошо или плохо, что появился свидетель нашего разговора.

— Не так давно, как мне хотелось бы, но достаточно, чтобы уловить суть, — сестра нахмурилась и сложила руки на груди. — Это правда, что она к тебе приставала?

— Конечно, — не моргнув глазом, соврал я. — Посмотри на мою рубаху. — И тут я увидел блеснувшее на пальчике кольцо. — Что я вижу, Дима дозрел и сделал-таки предложение?

— Да, — она слабо улыбнулась. — И я ответила согласием.

— Конечно, ты согласилась, — я закатил глаза. — Ты же не идиотка, чтобы отказать Великому князю и поставить свою семью в весьма интересную позитуру.

— Я согласилась вовсе не потому, что Дима Великий князь, — Ольга всё ещё хмурилась.

— Я знаю, — подойдя к ней, обнял сестрёнку, прижав её к себе. — И он сделал тебе предложение вот так, без пафосного официоза, потому что понял, что с твоей стороны это настоящее. Если бы дело было только в том, что он цесаревич, ты ему мочу каждый день не измеряла бы и профилактику пролежней не проводила. Он у тебя не дурак, знаешь ли. Твой Дима вообще какой-то слишком совершенный. Меня даже иногда тошнит от него, — признался я Ольге, а она глухо рассмеялась, уткнувшись мне в плечо, и одновременно негромко всхлипнула.

— Дима просит тебя пройти к нему. Как только мы услышали, что ты с дамой из контроля сцепился, — наконец сказала она, отстранившись, — я и выскочила на крыльцо, чтобы тебя догнать. А тут такое…

— Ну, пошли, послушаем, что нам твой уже официальный жених скажет, — и я подтолкнул её к двери. Всё-таки хорошо получилось. Ольгу сейчас в хирургической пижаме с нелепой шапочкой на голове за аристократку только с самого большого перепоя можно принять. Так что Зайцева всё правильно поняла: какая-то медсестричка выскочила послушать завывания молодого доктора и стала свидетельницей очень компрометирующей сцены.