— Ничего себе! Вы непосредственно на поле боя были? — Лизонька была просто восхитительна. Своей непосредственной реакцией она, сама того не понимая, подталкивала Анастасию Дмитриевну к правильным разговорам.

— Да. Первая конная армия под командованием Семена Михайловича Буденного. С Деникиным воевали, с Врангелем. Есть, что вспомнить. Там и с Никитой Пахомовичем мы… познакомились. Я ведь женщина, да ещё бывшая артистка цирка. Надо мной они смеялись, мужики. Пытались задеть всячески. Но… потом смогла доказать, что ничуть не хуже.

То, как директриса произносила имя майора, пробуждало во мне очень устойчивое подозрение, никакие они не друзья. По крайней мере, она относится к нему с любовью, имеющей очень даже не товарищеский подтекст.

— Как интересно! — Лиза прижала ладони к груди и сдвинулась на край стула, будто хотела быть ближе к рассказчице. — А потом, после войны?

— После войны много ещё дел осталось. Бандитизм расцвел. Группами нападали на продовольственные склады, станции. На Смоленщине из Польши отряд перешёл, под сто человек там было. Ходил слух, что Махно их организовал, но нет. Потом когда поспокойнее стало, сюда перебралась. Беспризорников тогда расплодилось, страсть. Оно же как, война всегда после себя след оставляет. Задачу поставили, решать этот вопрос. Вот… до сих пор решаю. Сейчас, правда, гораздо больше детей, чьи родители… — Директриса замялась, подбирая слова.

— Расстеляли их, да? Вы про репрессированных? — Лизонька хлопала ресницами, всем видом демонстрируя внимание.

— Да. Про них. Как говорит товарищ Сталин, сын за отца не в ответе. Но сложно с ними тоже. Особенно пару лет назад началось. Остальные воспитанники не сильно таких детей жалуют. Норовят обидеть. Ну… Иван вон знает. Их компания так ведь и сплотилась. Василий появился позже остальных. Сын торгового представителя. Поначалу на него накинулись, но Ваня вмешался. Взял под свою опеку. И Сергею с Виктором велел помогать товарищу. Они так вчетвером постоянно и крутились. Вечно устраивали что-то. Один раз, помню, ночью сбежали в город. И до этого бегали, конечно. Но тогда чуть сами под пули не попали. Взрослые уже были, перед тем как уходить из детского дома. Так их товарищ Тихонов привел. Сказал, ухитрились оказаться там, где чекисты серьезного врага обложили. Он их за шиворот из какой-то подворотни вытащил. Представляете, Лиза. Эти дураки ещё и подглядывали, как сотрудники народного комиссариата с антисоветчиной воюют.

— Да что вы?! Это же могли и сами пострадать. — Девчонка всячески подталкивала Анастасию Дмитриевну рассказать детали. Или она прикладывает усилия, чтоб помочь мне, что, теоретически, маловероятно, или я вообще ни черта не понимаю.

— Вот! Представляете мое состояние. Ночь, а тут в детский дом майор государственной безопасности с моими пацанами является. Говорит, вот тебе Настя, герои. Им, говорит, жить, наверное, сильно надоело. Эх… И всё-таки Сережа с Витей все равно такую дорогу выбрали. — Анастасия Дмитриевна удручённо покачала головой. — Ваня, ты то как? Все, смотрю, уже в рядах народного комиссариата? Никита Пахомович после той ночи когда приехал, расспрашивал меня про всех. Его сильно ваша безрассудность поразила. После того, как вражеский элемент подстрелили, пацаны в засаде остались, а ты побежал ближе посмотреть. Так товарищ Тихонов сказал, эту глупость надо превратить в смелость. Такие люди нам нужны. Он же мне посоветовал тебя в школу направить. Пояснил, нужно соответствующее воспитание. Чтоб пацан по правильному пути пошел. На тебя он внимание в первую очередь обратил. Помнишь, Вань? Часа два с тобой потом наедине разговаривал. Вот так, Лиза, Иван наш и выбрал карьеру чекиста.

— Потрясающая история! Я, например, даже и не догадывалась.