Сенатор Ферри подергал свою бороду и откашлялся.

— Председательствующий, — громко провозгласил Ферри, — вручает счетчику сертификат штата Флорида, переданный через посыльного, и еще один, доставленный по почте.

Счетчик вышел вперед и принял документы из рук председательствующего. Ровным громким голосом он объявил, что четыре голоса выборщиков Флориды за президента и вице-президента отданы Хейсу и Уилеру.

Сенатор-республиканец Ферри выглядел в это мгновение очень довольным. Палаты замерли в ожидании. Затем, уже явно с недовольным видом, Ферри вручил одному из счетчиков второй комплект документов, и мы услышали, что четыре голоса Флориды отданы Тилдену и Гендриксу.

Воцарившаяся тишина показалась нескончаемой. Затем Ферри, словно походя, спросил: «Есть ли возражения против этих сертификатов штата Флорида?»

В один миг нарастающий шум захлестнул зал заседаний, схватка началась. Члены обеих палат вскочили со своих мест. Наконец слово было предоставлено конгрессмену из Нью-Йорка. Он опротестовал список выборщиков Хейса. Конгрессмены из Калифорнии и Айовы опротестовали выборщиков Тилдена. Председатель сената спросил: «Есть еще возражения?» Таковых не оказалось, и сенатор Ферри объявил, что вопрос передается на рассмотрение избирательной комиссии, спустился со своего трона и во главе колонны сенаторов покинул зал заседаний. Акт первый. Занавес.

В течение недели после того, как в избирательную комиссию были переданы два (а фактически по техническим причинам даже три) разных документа с итогами голосования во Флориде, наши дела были не слишком хороши, несмотря на все искусство Чарлза О’Конора.

Во-первых, комиссия так и не попыталась серьезно рассмотреть вопрос о злоупотреблениях при голосовании во Флориде. Позиция республиканцев сводится к тому, что список выборщиков Хейса единственно подлинный, поскольку под ним стоит подпись саквояжника — республиканского губернатора штата, список же выборщиков Тилдена подписан всего лишь генеральным прокурором штата. В течение недели количество ангелов, способных уместиться на острие этой булавки, было многократно сосчитано и пересчитано. В общем и целом, это было мало обнадеживающее время — до сегодняшнего дня, среды, седьмого февраля, точнее, до утра восьмого февраля.

Я только что вернулся после позднего ужина в доме Хьюита. Завтра, то есть сегодня, комиссия в первый раз проголосует по вопросу о том, станет ли она пересматривать итоги голосования. Все зависит от Брэдли. Если он проголосует вместе с демократами за пересмотр итогов голосования, то Тилден — президент.

Два часа назад Хьюит послал к Брэдли их общего друга Стивенса.

Стивенс вернулся с доброй вестью.

— Брэдли прочитал мне свое заключение. Он считает, что комиссия обязана пересмотреть итоги голосования.

— А выборщики от Флориды? — спросил Хьюит, массируя желудок, от экстаза сжавшийся в диспепсической спазме.

— Тилденовские!

— Значит, мы победили. — Хьюит облегченно вздохнул, расслабился и велел открывать шампанское.

Сегодня я засну без снотворного.

2

Восьмое февраля.

Согласно Нордхоффу, сразу после того, как Стивенс уехал от Брэдли, к его дому подъехали сенатор-республиканец Фрелингайзен (член избирательной комиссии) и министр военно-морского флота Робсон. Оба они из Нью-Джерси, как и Брэдли, его близкие друзья. Были упомянуты интересы железных дорог, прозвучали призывы к флагу; миссис Брэдли, говорят, рыдала, умоляя мужа поддержать Хейса (как Нордхофф все это узнает — ума не приложу).

Во всяком случае, верна информация Нордхоффа или нет, факт тот, что сегодня Брэдли проголосовал против пересмотра итогов голосования.