— Джордан, прости меня.

— Мам, ну пожалуйста.

— Джордан, я знаю: ты понимаешь.

А дело все в чем: я в конце концов действительно понял.

— А если мне понадобится тебе позвонить?

— Не понадобится.

— А если какая-нибудь крайность?

— Ты будешь знать, что делать.

— Мы когда-нибудь еще увидимся?

— Верю, что увидимся.

Мы с мамой поехали в кафе «У Денни», где можно было очень быстро позавтракать. Мы ковыряли каждый свою яичницу и искали темы для разговора. По правде говоря, все ведь уже было сказано, и через двадцать минут мы с ней сидели в моем фургоне, катившем по дороге в Месадейл. Мама опустила окошко со своей стороны, и ветерок развевал ее густые стриженые волосы. Мы проехали расстрелянный дорожный знак и пустошь, заросшую кустарником. Я увидел группку тополей и приготовился сворачивать на проселочную.

— Я сойду здесь, — сказала мама.

— Я не хочу оставлять тебя на шоссе.

— Я хочу пешком пройти оставшуюся часть пути домой.

Я выключил двигатель и помог ей выйти из машины. Солнечные лучи согревали мне лицо и золотили ей кожу. Ветер взбивал песок и пыль, и я чувствовал, как пересыхает у меня в горле.

— Что ж, думаю — вот и все, — сказал я. — Мам, ты уверена?

Она кивнула:

— Я люблю тебя. И знаю — ты знаешь это. Поэтому могу сказать тебе — прощай.

Мы обнялись и постояли так, обнявшись, и наступил момент, когда надо было отпустить друг друга. Мама двинулась прочь по дороге, пыль собиралась вокруг ее ног, доходя до щиколоток, солнце жгло, и мы оба с ней знали: оно так и будет жечь пустыню, жаркое и высокое, до последних дней человечества.

Когда я вернулся в номер 112, я не поверил своим глазам — на кровати спал Джонни. По бокам у него свернулись собаки, а Том сидел на другой кровати и читал.

— Ш-ш-ш, — произнес он. — Они спят.

— Сам вижу. А что он здесь делает?

Ноги Джонни были в царапинах, в укусах насекомых, была на них и парочка синяков, но в остальном он казался в полном порядке.

— Он удрал, — прошептал Том. — Думаю, он по тебе соскучился.

— И что мы собираемся с ним делать?

— Ш-ш-ш, ты же его разбудишь! — сказал Том. — Мы что-нибудь придумаем. — И после паузы: — Джордан?

— Том?

— Он ведь может у нас остаться, если захочет.

— Давай сначала посмотрим, ладно? У нас столько еще всего не сделано.

— Я знаю, но ведь как было бы хорошо, если бы он остался, правда?

— Господи, ну и семейка у нас получилась бы!

— Звучит великолепно, — согласился Том. — А теперь замолкни.

— Он ведь может и не захотеть остаться.

— Он захочет.

— Не знаю.

— Джордан…

— Том…

— О чем ты думаешь?

— О разных вещах.

— Например?

— Знаешь, как говорят?

— Что говорят?

— Что конец — это начало.

— Так и говорят?

— Ох, ради бога, — сказал Джонни, открыв один глаз. — Не будете так любезны вы оба заткнуть ваши гребаные варежки? — И он выдал нам свою нахальную, полную чувства превосходства улыбочку.

Электра, простонав, заняла более уверенную позицию на кровати.