NOTA BENE

Биография Чонси Дж. Уэбба, часть II, архивирована со строгими ограничениями в Специальном собрании документов. Для более полной информации просим обращаться к архивариусу Церкви.

V

19-Я ЖЕНА

Глаз во тьме

Теперь все это кажется такой вонючей мурой

— Офицер Каннингем? Это я, Джордан Скотт. Послушайте, я знаю правила… — Я вел машину из Месадейла с Электрой на коленях. — Но это очень срочно. Есть у меня хоть какой-то шанс с мамой увидеться? Прямо сегодня?

В трубке ни звука. Потом:

— Вы же знаете правила.

Я снова попытался, и она снова мне отказала. Тогда я испробовал другой способ, сказав, что завтра мне негде оставить Электру. Офицер Каннингем вздохнула:

— Ох, пожалуйста, не надо со мной так!

Я извинился. Потом взмолился. Вскоре мы оба поняли, что она готова сдаться.

— Но это одноразовая уступка, вы понимаете?

Оставив Электру с девушкой-готкой в интернет-кафе, я прошел через тюремный металлоискатель. Офицер Каннингем вовсе не выглядела довольной.

— Не будем говорить об этом, ладно?

Через десять минут офицер Кейн усаживала мою мать на табурет с противоположной стороны стекла. Мы некоторое время сидели, пристально глядя друг на друга, и похоже было, что мы играем в гляделки — кто первый отведет взгляд. Мама взяла трубку и сказала:

— У меня осталось чувство, что в прошлый раз мы закончили на плохой ноте. Я не знала, вернешься ли ты.

— Я тоже.

— Я надеялась, мы сможем хоть как-то понять друг друга.

— Я пошел и поговорил с мистером Хебером.

Она, застыв, молча смотрела на меня. В раме стекла мама выглядела словно старый, выцветший портрет.

Я принялся рассказывать ей о встрече с мистером Хебером, однако замешкался, когда дело дошло до сути.

— Он сказал кое-что довольно тяжелое. О том, что может случиться. Ты уверена, что хочешь это услышать? — Она кивнула. На всякий случай я спросил ее еще раз. — Коротко говоря, все это довольно плохо выглядит. Как бы это сказать? Он думает… Тебя могут… Ну, есть возможность…

Тут я скис, как мокрая курица. Как сказать собственной матери, что ее казнят?

— Джордан, ты можешь все мне сказать.

— Знаешь что, на самом деле это он должен тебе все сказать.

Мама настаивала. Я сопротивлялся, но она все спрашивала и спрашивала, и, что бы там ни было, матери очень здорово умеют доставать своих потомков.

— Дело в том, — сказал я, — что там слишком много улик. Ну то есть я хочу сказать, много фактов, которые вроде бы… указывают, что ты… как бы… ты это сделала.

Она смотрела мне прямо в глаза, как только мама может смотреть.

— Понимаю. Ты мне не веришь.

— Мам, очень трудно понять, что — правда. Я хочу сказать, там, в Месадейле, все так перемешано.

— Ты должен мне поверить.

Это была вовсе не мольба, это было утверждение.

Я рассказал ей о своей поездке в Месадейл.

— Я подходил к дому. Видел сестру Риту.

— Значит, ты веришь ей больше, чем мне.

— По-настоящему-то она и разговаривать со мной не стала. Я хотел подняться в твою комнату, но она не впустила меня в дом.

Мама положила трубку на стойку, чтобы сказать что-то офицеру Кейн. Она казалась взволнованной, что-то объясняла, водя в воздухе пальцем, чтобы смысл был яснее. Потом подняла трубку.

— Джордан, мне положены только три посещения в неделю.