— Должно быть, ты — Джордан? Вау! Ты выглядишь точно как на фотографии. Знаешь, большинство парней выглядят совсем по-другому.

— Я знаю. Садись. Хочешь чего-нибудь выпить?

Она пожевывала дужку солнечных очков и посматривала на Джонни.

— Не ожидала, что ты сына с собой приведешь.

— Он просто друг. Я некоторое время за ним приглядываю.

— Раз этот тупарь не собирается меня знакомить, я — Джонни.

Он протянул ей руку. И вот ведь какая штука: в такие моменты, как этот, когда его рука повисла в воздухе, маленькая и явно мальчишечья, — только тогда я вспоминал, как мало ему лет.

— Джонни, а ты не хочешь…

— Ага, дай мне несколько квотеров, я в видеоигры поиграю.

Я отдал ему всю мелочь из карманов, и он вприпрыжку помчался к стойке.

— Думаю, это означает, что ты любишь детей.

— Никогда не задумывался над этим, пока он рядом не объявился.

— И давно ты за ним приглядываешь?

— Всего пару дней. Слушай, АЛБЛИЛ…

— Александра.

— Александра?

— АЛБЛИЛ — мое экранное имя. Александра Любит Быть Любимой И Любить. Я романтик. Вероятно, мне не следовало бы выставляться напоказ вот так сразу, но тут уж ничего не поделаешь.

— Да все нормально. — Вот тут я и правда почувствовал себя паршиво. — Я должен тебе кое-что сказать. Я пригласил тебя сюда, потому что хотел задать тебе несколько вопросов.

— Стоп! Должна сразу сказать: можешь задавать мне любые вопросы. Я такой человек. Мне нечего скрывать. Так что давай уберем этот барьер с нашего пути. Я начинаю: мне тридцать шесть, в разводе, двое детей, но они живут у экс-мужа в Кингмене, и ты сам можешь видеть на мне все эти лишние фунты — они никуда уже не денутся. Я так рада, что ты детей любишь. То есть я хочу сказать, это все облегчает, иначе могла бы возникнуть проблема.

— Уф, это не совсем то, что я имел в виду.

— А знаешь что? Ты мне нравишься.

— Я тебе мейл отправил вот по какой причине…

По мере того как я объяснял ей, в чем дело, ее глаза все расширялись, пока не увеличились до размера покерных фишек.

— Обожемой! Убит? — Она вытянула бумажную салфетку из диспенсера и прижала к губам. — Постой-ка. Ты мне соврал.

— Я не хотел. Ты пойми: она же мать мне. — (У Александры был такой вид, будто она не знает, остаться ей или уйти.) — Ты хотя бы помнишь, что сидела с ним в чате?

— Не знаю. Я все еще в шоке. — Она обмахивалась салфеткой; Джонни был поглощен видеоигрой, его маленькие руки словно прилипли к джойстику. — Не знаю, что хуже: что твой отец убит или что ты мне соврал.

— Дело в том, что он был настоящий подонок. Уверен, он даже не сказал тебе, что у него более двадцати жен.

— Обожемой, еще того хуже!

— Ну да. Он ведь жил в Месадейле. Так как тебе кажется, ты его помнишь?

— Тут должна быть какая-то ошибка. Я всегда отказываюсь чатиться с женатыми мужиками. Я по этой дорожке уже походила. Дважды.

— Да он, вероятно, солгал тебе об этом. Вспоминаешь что-нибудь?

— Не знаю. Я хочу сказать, я и правда люблю иногда в покер сыграть, чтобы попрактиковаться. Два-три раза в год мы с подругами в Вегас отправляемся на уик-энд, и мне хочется в форме быть. Когда, ты сказал, это было? В субботу? В какое время?

— Около одиннадцати.

— Да, это вроде совпадает. Думаю, я была онлайн. Только не думаю, что запомнила твоего отца персонально.