Спустя пару минут комната осветилась неярким светом керосиновой лампы. Я не сразу понял, что случилось, увидев стоявшего у стены Силантия, держащегося за бок. Под его пальцами, зажимавшими рану, расплывалось кровавое пятно, а на кровати лежал мертвец с проломленной головой. В руке у него был зажат штык-нож. Видно, пулеметчик неожиданно проснулся и ткнул немецким тесаком Силу, а тот, вместо того, чтобы просто оглушить, со всей дури ударил его кастетом в висок.

– Как ты? – спросил я Силу с перекошенным от боли лицом.

– Бок пропорол, падла. Перевязать надо.

Мы с Мухой быстро нашли среди вещей лесных бандитов несколько нижних рубашек, порезали на ленты, после чего перевязали вора. Кастет осторожно сел на табурет, опершись спиной о стену, бросил злобный взгляд на тело мертвого пулеметчика, наполовину свисавшее с кровати.

– Те двое теперь ваша забота. Живыми их берите, – он чуть повысил голос. – Поняли? Живыми.

– Они кто? Залетные? – поинтересовался у главаря Муха.

– Когда надо будет, скажу. Теперь ждем.

Кастет не догадывался, что только что подписал себе приговор. Если у Петра и оставались какие-либо сомнения в отношении меня, то они прямо сейчас исчезли. Чтобы не сидеть просто так, начали обыскивать дом. Нашли в одном из матрасов пачку денег, девятнадцать тысяч рублей, а из печи вытащили шкатулку с различными золотыми вещами – мужскими и женскими ювелирными украшениями. Добыча была богатая, но на сундук с сокровищами явно не тянула.

Перед самым рассветом в дверь громко, по-хозяйски постучали. Судя по шуму и пьяным голосам, хозяева дома вернулись после ночной гулянки. Разобраться с ними проблем не составило, а еще через пятнадцать минут, связанные, они сидели спинами друг к другу. Окна и дверь были тщательно закрыты.

– Федька, привет, – поздоровался я с бандитом, когда привел его в сознание. – В город приехал, а в гости не заходишь. Нехорошо.

Тот бешено зыркнул на меня, потом скосил глаз на труп с проломленной головой, оббежал нас всех глазами и криво усмехнулся:

– Золотишка захотелось? Только хрен вам всем… Дальше полился поток бессвязного мата. Когда он закончил, Кастет нехорошо, криво улыбнулся, не торопясь достал из-за голенища сапога нож, затем тяжело поднялся с табурета.

– Положите его на кровать и крепко держите! – сказал он нам.

Пару раз, в той жизни, мне приходилось присутствовать при полевых допросах, так вот сейчас происходило нечто похожее. Он пытал Федьку излишне жестоко, с какой-то внутренней дикой злобой, но стоило тому прохрипеть: «Я скажу… Здесь…» – как уркаган прижал окровавленное лезвие к его губам.

– Погодь, – он повернулся к нам. – Муха, метнись к Кондрату на подворье. Возьмешь у него телегу – и назад.

Вор кивнул головой, скользнул по мне взглядом, затем развернулся и вышел. Спустя десять минут мы уже знали, что люди Левши сильно облегчили нам задачу, закопав золото на заднем дворе дома.

– Иди, копай! Я пока за этим прослежу, – кивнул головой Кастет на последнего оставшегося в живых пленника, снова тяжело усаживаясь на табурет.

Выйдя во двор, прошел до указанного места. Только-только начало светать. Оглядевшись по сторонам, всадил лопату в мягкую землю, а спустя десять минут металлический штык ударился о деревянную крышку. Расширил яму, а затем втащил в дом, один за другим, два деревянных ящика. На их крышках до сих пор были видны полустертые орлы царской империи.

– Это все? Больше нет? – спросил меня Кастет, а после моего кивка головой, быстро, одним росчерком перерезал последнему пленнику горло и сразу оттолкнул от себя, чтобы не запачкаться кровью.