– Твою… – пробормотал Севка.

            Грыша, не отрываясь и не мигая, смотрел в глаза Севке. Слезы сбегали по испачканной землей щеке одна за другой. И невозможно было отвернуться или просто отвести взгляд.

            Костя молчал, разглядывая небо. Он все понимал, имел по этому поводу свое мнение, но решил его не озвучивать. В таких случаях каждый решает для себя. В конце концов, Севка имеет полное право быть жестоким. Казак бы его не пожалел.

            Севка медленно расстегнул кобуру, достал револьвер. Наган оказался дореволюционным, солдатским, без самовзвода. Севка взвел курок большим пальцем правой руки. Барабан со щелчком провернулся.

            А рука – дрожала.

            Севка вздохнул и закрыл глаза. Еще раз вздохнул. Осторожно придерживая пальцем, спустил без выстрела курок.

            – Понимаешь, парень… – тихо сказал Севка и вытер пот со лба. – Нельзя мне стрелять. Этот выстрел точно привлечет внимание. А шашкой… Я шашкой тебя только зарезать могу, как мясник. Не умею я рубить… Это вас с детства учили, а меня… И, боюсь, с одного раза не получится.

            – Давай, – одними губами прошептал Грыша. – Давай…

            Севка наклонился, поднял шашку. Медленно осмотрел лезвие. Несколько капель крови засохли у самого эфеса. Это Севкина кровь. Совсем чуть-чуть. А сейчас будет значительно больше.

            Замахнуться и ударить по горлу?

            Севка попытался себе это представить, сглотнул комок, подкатившийся к горлу. Почти год назад ему пришлось перерезать человеку глотку. Но там решал не он, там все решал адреналин, заполнивший тело по самую макушку. А тут…

            Грыша повернул голову, жилы на шее напряглись, артерия пульсировала. Казак хочет помочь. Очень хочет.

            Севка быстро провел лезвием шашки, с силой, чувствуя, как заточенная сталь входить в плоть, как скрипнула она, зацепив позвоночник. Тело казака дернулось, забилось, но тут же затихло и замерло.

            Севка выпрямился, оставив шашку в ране.

            – Пойдем, – сказал он.

            – Тогда уж неси, – невесело улыбнулся Костя. – Взялся за гуж…

            – Давай так, – Севка снял карабин, взял его двумя руками – за ствол и ложе – у себя за спиной. – Ты сядешь, как на тарзанку…

            – На что? – не понял Костя.

            – А, ну да, все время забываю… Это кино вы еще не видели. И название появиться не могло. После войны штатовские фильмы вы будете называть трофейными. Дед рассказывал. И целыми дворами будете пытаться имитировать крик Тарзана… Как на качели сядешь.