Он снова задумался. Я сказал сердито:

    -  Так что тебя волнует, буддист? Вам же все по фигу! Вы ж на все положили, чтобы иметь положительное настроение.

    Роман по-прежнему не менялся в лице, спокойный и довольный, ответил тем же ровным благожелательным голосом:

    -  Меня волнует… точнее, начинается дискомфорт с нашей позицией. Мир в самом деле меняется. А мы?

    Я сказал резко:

    -  Так кто его меняет, как не мы? Такие, как мы?

    Скопа прогудел гордо:

    -  Мы - хайтековцы!

    -  Я на службе - коммунист, - напомнил Роман известное изречение Алиева, - а дома мусульманин, так? Я предпочел бы, чтобы наша байма вошла в историю не как последняя, где мобов крошат почем зря, а как первая, где… ну, не знаю, начинают действовать какие-то ограничения. Как они есть в реале. Скажем, законы Нового Человека, который уже и сейчас почти трансчеловек, а потом войдет в сингулярность.

    Я смотрел на них, не веря глазам. Тимур ладно, этому только дай во что-нибудь вцепиться зубами, здоровяк Гулько просто не подумал, брякнул и все, но если такую чушь порет и всегда спокойный и даже равнодушный к проблемам суетного мира Роман…

    Я чувствовал, как мои щеки вспыхнули праведным негодованием, а может быть, даже гневом.

    -  Вы что, всерьез? - спросил я. - Да никогда не поверю, что из их затеи что-то выйдет. Не смешите мои тапочки! Запрет на убивание мобов, надо же… Ах-ах, одни пиксели убивают другие пиксели!.. Как могут пиксели убивать пикселей?

    Роман смолчал, но я видел по его лицу, что смущен, ищет доводы и не находит. Ни за ту сторону, ни за эту. Правда, я сам еще не понял, по какую сторону я, одно дело спорить, мы всегда спорим, другое дело - верить в то, что защищаешь. Гад юрист вовремя сумел ввернуть насчет стремительности прогресса. При всем том, что в первую очередь мы стараемся как следует заработать, все же не хочется зашибать на отстое, мы не такие уж и старики, которым все равно. Конечно, у нас не отстой, но если можно без добавочных затрат подняться на левел выше…

    Я постучал ложкой по столу. В нашу сторону начали осторожно поглядывать другие посетители кафе. Никто не хочет оказаться вблизи скандала, все берегут здоровье, трусы чертовы.

    -  Как генералиссимус, - сказал я властно, - дебаты временно прекращаю. В смысле, милостиво разрешаю перенести в кулуарню.

    -  Кулуарня… это что? - спросил любознательный Тимур.

    -  Культуртрегня, - предположил Гулько.

    -  Кулугурня, - поправил эрудированный Роман.

    -  Дураки все, - сказал Тимур авторитетно. - Кулуары - это курилка. В старину некоторые несознательные еще курили, представляете? Дикари…

    Скопа вздохнул и вернул в нагрудный карман пачку сигарет.

    На выходе из кафе Тимур сказал быстро:

    -  Шеф, это не дебаты, у меня тут вопрос копошится и копошится: ты не послал тех юристов в «World Industry Entertainment Games»?

    Я бледно усмехнулся:

    -  Послал, конечно.

    -  И?

    -  Они там побывали раньше, - объяснил я тяжеловесно, - чем у нас.

    -  Правда? - сказал он обрадованно. - Здорово. Представляю, сколько им овощей натолкали в сумку.

    -  Да уж, - буркнул я.