Колосов посмотрел на нее и… Она глядела на него так простодушно, изумленно, но… В глазах ее мерцали искорки лукавства и ожидания: вот тебе, а ты и поверил, губы раскатал…

Все было как всегда: Лиса снова вышла на охоту. Лиса — репортер. А oн-то обрадовался. Чему?

— Ну и что же ты хочешь узнать? — спросил он.

— Все, — Катя тряхнула распущенными волосами. — Ну, Никита, золотко, ну не делай такого трагического лица. Ну ради меня, ради нашей дружбы… По этому делу я хочу знать все-все! Но сначала самое главное: зачем сегодня в управление приезжала певица Аврора?

Мимо проплывал встречный теплоход. Из его динамика пели «Битлз».

— Смотри, — сказал Колосов, указывая на теплоход. В сумерках он казался серебристым от того, что был выкрашен в жемчужно-серый цвет. Его верхнюю палубу украшало бутафорское орудие и три трубы. На борту разноцветной Иллюминацией мигала надпись: «Аврора». Это был плавучий ресторан, курсировавший между Устьинским мостом и Филями всю ночь.

— Надо было нам вот на этот кораблик сесть, — усмехнулся Никита, — не находишь?

Катя, игнорируя замечание, молча ждала, когда же он соизволит ответить на ее конкретный вопрос. В запасе у нее была добрая сотня таких же любопытных вопросов. Но Колосов не торопился просвещать ее. Он проводил «Аврору» взглядом, потом спустился в «трюм» и вернулся с бутылкой «Киндзмараули», стаканами и коробкой любимых Катиных конфет — вишня в шоколаде.

— Здравствуйте вам, — заметила Катя, — с чего это вдруг?

— Так, за встречу, и вообще, — Колосов наполнил бокалы, — за твой солнечный загар.

— И за наше сотрудничество. — Катя решила, что пора возвращать разговор в нужное ей русло. — Никита, ну миленький, ну хороший, я просто умираю от любопытства.

Колосов вздохнул. Женщины…

— Как вообще эта певичка к вам попала? — спросила Катя, теряя последнее терпение.

— Элементарно. Она позвонила, я ответил и вызвал ее к 14.00.

— Куда она позвонила?

— На квартире потерпевшего Студнева, где не было городского телефона, мы изъяли мобильный телефон: В памяти были номера, мы начали проверять их. Но это долгая песня. — Никита повествовал скучным усталым голосом, словно делал великое одолжение. — Я включил телефон Студнева, решил проверить, будет ли ему кто-нибудь звонить. В субботу в одиннадцать утра последовал звонок. Но когда я ответил, там сразу же отключились, разговаривать не пожелали. В воскресенье звонков не было. А в понедельник утром позвонил женский голос. Очень удивился, когда понял, что отвечаю я, а не сам Студнев. Очень испугался, когда я сказал, что это милиция и что Студнева нет в живых. Вот так мы и общались. Пока говорили, наши зафиксировали звонок. Я предложил женщине назвать свои паспортные данные и к 14.00 приехать в главк. Она подчинилась. Ее захотел видеть наш шеф. Вот и все. Ты довольна?

— Нет, — сказала Катя, — я ничего не понимаю и ничего не знаю. Давай по порядку. Почему этого Студнева — Заварзина говорит — отравили, а в сводке написано — сбросили с балкона? И вообще, почему у него такая противная фамилия — Студнев, он кто?

Колосов закрыл глаза: ой, только не это, не всю сказку сначала рассказывать про этого чертова белого бычка. Они плыли мимо Воробьевых гор. Катя слушала, затаив дыхание. Никита монотонно рассказывал, а сам думал о…

Удивительное было, что называется, рядом: в деле об умышленном отравлении появились свидетели и очевидцы. И не один, не два, а целый выводок!

Когда Никиту пригласили в кабинет к начальнику управления розыска сегодня днем, он ожидал увидеть там кого угодно, но только не будущих потенциальных фигурантов.