-Почему ты все время называешь ее шлюхой? – сам не знаю, почему спросил я.

-Хочешь, чтобы я использовала более благозвучный термин «Проститутка» или «Путана»?

Шестнадцать стволов уставились на меня тупыми слепыми зрачками. Легкое движение слега подрагивающего от возбуждения пальца какого-нибудь не в меру ретивого стража порядка и…

Продолжать мысль не хотелось.

-Ее зовут Вивьен.

-Да, - легко согласилась Милая, - Так ее и зовут. Только сейчас это неважно. Понимаешь НЕВАЖНО, -  с нажимом повторила она. – Кстати, а вот и парламентер.

Положив пистолет в кобуру, расставив руки в стороны, всем своим видом показывая, что безоружен, один из полицейских сделал три шага вперед.

 Мне показалось, что я упускаю что-то очень важное. Причем не имеющее отношение ни к погоне за наркоманами, ни к ситуации с заложницей и этому миру. Нечто такое что…

 -Сынок, я скажу тебе вот что, - начал шериф (а это был именно он). - У нас всех сегодня не лучший день в жизни. Так давай не будем делать его еще хуже. Пока не случилось чего-нибудь по-настоящему плохого.

 -Чтобы захватить полицейский вертолет понадобиться один из его людей, - сообщила Милая.

 -Зачем? – головная боль от телепатической связи медленно, но верно сводила меня с ума.

 -У нас на руках червовая дама. А нужен козырный туз. Делай, что  говорю.

 -Ладно, - я находился  не в том положении, чтобы спорить.

 -Я…

 Лицо преступника склонившегося над телом заложницы исказила гримаса…

-Я так устал! Это все… Неправильно. Я не хотел!!! Правда!!! Никогда не хотел!!! Это даже не мой пистолет…

Оружие отлетело далеко в сторону.

-Мне так плохо. Меня… Совсем никто не любит и не ждет!!! Понимаете НИКТО!!! В целом мире!!! Это так страшно!!! Быть совсем одним!!!

Стоящий на коленях мужчина размазывал слезы по грязным щекам.

Лежащая рядом с ним женщина находилась в глубоком обмороке.

Оператор съемочной группы дал крупный план лица расплакавшегося преступника.

Трое полицейских отделились от крайней машины побежав к подозреваемому.

-Заходят сбоку, готовься…

-Он играет!!! – за свою долгую жизнь, человек с камерой насмотрелся достаточно много, чтобы научится отличать подлинные чувства от притворства.

-Уверен?! – репортер и оператор работали в связки три года, научившись понимать друг друга с полуслова.

-На все сто. Сейчас начнется…

-Дай общий план…

Полицейские все сделали правильно. Налетели со спины, опрокинув преступника на землю, без всяких церемоний ткнув лицом в пыль. Один удерживал плечи, второй потянулся к запястьям одеть наручники, третий склонился над девушкой.

-Пустышка, - репортер с сожалением констатировал факт, - А ведь мог получиться отличный репортаж.

-Он точно что-то задумал, - оператор не мог, поверить в ошибку.

-СМОТРИ!!!

Будь на моем месте обычный человек все закончилось, даже не успев, как следует, начаться. Но «счастливые» шестнадцать процентов мистера Залабски  сыграли решающую роль.  Противостояние людей и полукиборга завершилось в пользу последнего.

Секунду назад полицейский прижимал обмякшее тело преступника к земле, а в следующую произошло неожиданное – тот, кто по идее должен был лежать на животе, легко перевернулся на спину, притянул к себе замешкавшегося противника  и точно рассчитанным ударом головы в переносицу отправил в нокаут.

Хлесткий удар ботинком в челюсть «выключил» второго полицейского (пытавшегося одеть на подозреваемого наручники). Не сбавляя темпа, я резко крутанул обмякшее тело заложника на сто восемьдесят градусов, и притянул к себе, закрывшись живым щитом.