– Гляди, вон те как будто подходящие… Ручаюсь, что они из этаких, сами клюнут, – шепнул Айк на ухо Маку и двинул его локтем в бок, когда они проходили мимо двух прогуливавшихся по другой стороне палубы девиц в весенних соломенных шляпках.

– Эх, была не была – попробуем.

– Не надо; уж больно они надутые.

– Ничего. Пойдем сначала выпьем.

Они выпили по кружке пива у стойки и вернулись на палубу. Девицы скрылись. Мак с Айком разочарованно стали бродить по палубе, потом на корме они увидели девиц, прислонившихся к перилам. Была облачная лунная ночь. В переливчатом серебристом мареве море и темные, поросшие колючим кустарником островки чередовались резкими пятнами света и тени.

У обеих девушек были завитые волосы и темные круги под глазами. Маку показалось, что обе они очень немолоды, но, так как Айк уже взял их на абордаж, думать об этом было поздно.

Девушку, с которой он заговорил, звали Глэдис. Ему больше приглянулась другая, Оливия, но Айк подошел к ней первый. Они стояли на палубе, дурачась и хохоча, пока девушки не заявили, что озябли; тогда они спустились в кают-компанию и уселись на диван, и Айк купил коробку конфет.

– Мы сегодня за обедом ели лук, – сказала Оливия. – Надеюсь, вы ничего не имеете против лука. Глэдис, я говорила тебе, что не надо есть лука хотя бы до парохода.

– Поцелуйте меня, тогда я вам скажу, имею ли я что-нибудь против, – сказал Айк.

– Нельзя себе позволять таких вольностей, во всяком случае на пароходе, – огрызнулась Оливия, и две недобрых черточки обозначились у нее по обеим сторонам рта.

– Нам приходится быть очень осторожными, особенно на пароходе, – пояснила Глэдис. – Теперь так косо глядят на девушек без провожатых. А разве это преступление?

– Несомненно. – Айк пододвинулся ближе.

– Бросьте дурить… Давайте гудок и отчаливайте… Кому я говорю? – Оливия встала и перешла на другую скамейку.

Айк последовал за ней.

– В былое время на этих пароходах были гостиные, а теперь не то, – тихо сказала Глэдис, обращаясь с Маком, как с близким знакомым. – Вы что, служили на консервных фабриках?

– Нет, мы оба все лето проработали на Канадско-Тихоокеанской.

– Должно быть, зарабатывали уйму денег.

Мак заметил, что, говоря с ним, она все время искоса поглядывала на подругу.

– Ну, не так уж много… но я все же скопил почти сотнягу.

– А теперь вы куда, в Сиэтл?

– Да, я хочу там работать по линотипному делу.

– А мы как раз там и живем. У нас с Оливией там квартира… Пойдем на палубу, тут слишком жарко.

Когда они проходили мимо Айка и Оливии, Глэдис нагнулась и что-то шепнула той на ухо, потом с томной улыбкой обернулась к Маку. На палубе никого не было. Она позволила ему обнять себя за талию.

Пальцы его ощутили косточки корсета. Он стиснул ее.

– Выделаете мне больно, – пискнула она забавным, тоненьким голоском. Он засмеялся. Отнимая руку, он почувствовал округлость ее груди.

На ходу нога его касалась ее ноги. В первый раз в жизни он шел под руку с женщиной.

Вскоре она сказала, что пора спать.

– А мне нельзя с вами?

Она покачала головой.

– Только не на пароходе. Увидимся завтра, может быть, вы с вашим товарищем зайдете проведать нас… Мы покажем вам город.

– Отлично, – сказал Мак.

Он ходил кругом по палубе, и сердце у него крепко колотилось. Он чувствовал биение судовых машин, видел стреловидный след на воде, разрезаемой носом парохода, и остро ощущал быстроту движения.