— Привет, говорить не могу, мне надо ехать, — быстро произношу я, делая шаг назад.

— Не так быстро, подруга, — за спиной говорит Сара. Они окружили меня, явно недовольные, что избегаю их, как и не сажусь с Сарой на предметах.

— Меня Марк ждёт, мне надо счёт открыть, и ещё у меня встреча с работодателем, — мямлю я, делая шаг вбок, но они встают и туда.

— Подождут. Сейчас только четыре. Час ты нам выделишь. А ну, пошли, — подхватывают с обеих сторон за локти и тащат куда-то.

— Ладно, я сама пойду, — брыкаюсь. Отпускают меня, и не сбежать ведь. Вот чёрт!

Иду, как под конвоем, за ними, мы берём одежду и выходим из одного здания, переходя в другое. И догадываюсь уже куда. В библиотеку. Отчего-то это место стало тайным для разговоров по душам. А я не готова сейчас… ни разу не готова открываться. Мы проходим мимо стеллажей, и они толкают меня между ними.

— А теперь рассказывай. Какого хрена мой брат заявил, что у вас сегодня свидание? — Требовательно спрашивает Амалия, садясь на пол и расстёгивая куртку.

— Свидание? Ни хрена ж себе! Куда тебя понесло? — Шокировано произносит Сара, плюхаясь рядом с Ами.

— Я… я не знаю, — пожимая плечами, сажусь напротив них и облокачиваюсь о стеллаж.

— Ты решила поиграть с ним? — Зло шипит Ами.

— Нет. Я… видела его. Николаса. Там… боже, я не знаю, откуда были такие мысли. Я сама предложила Марку встречаться со мной, а ещё вроде бы и секс. Это так стыдно, сейчас очень стыдно.

— Что?! — В один голос взвизгивают они.

— Но я не собираюсь, честно. Мы просто проводим время вместе. Вчера он занимался со мной. И я сказала ему…

— Так, моего тупого брата оставим. Ты видела его? Вот поэтому Марк был такой злой! Почему я не видела его? Он был там? — Перебивает меня Ами.

— Да. Был. Вы куда-то ушли, а у меня началась паническая атака. Я выпила шампанского, и… он был там. Такой же, как раньше. Ни капли не изменился. Он пошёл за мной… догнал… я ударила его. Кричала так. А потом… он был там, — сбивчиво говорю я.

— Мы уже поняли, что он был там. Что он сказал? — Спрашивает Сара.

— Он был на похоронах. В машине. Сказал? Не помню, о чём-то поговорить хотел, или ещё что-то. Я не помню, была так зла и так больно. Просил прощения, а я… девочки, мне так стыдно. Стыдно очень, потому что я…

— Любишь его и уже простила, — за меня отвечает Ами, переглядываясь с Сарой.

— Нет. Не простила, но думаю. Это же так унизительно, — кривлюсь я от вспыхнувшей раны в сердце.

— Ты не выключишь любовь по щелчку, Мишель. Она не отпустит тебя. Если это любовь, то ни черта не выйдет, чтобы забыть его. И ты простила, давно простила, хотя это так страшно себе признавать, — взгляд Амалии выражает такую боль, что сродни моей. Вглядываюсь в девушку, думающую сейчас о своём.

— И ты жаждешь, чтобы ему было так же больно, как и тебе, всё это время. Ты будешь желать отомстить, и при этом любить. Эта любовь и губит жизни. Ты злишься, обижаешься. Это всё оборачивается против тебя. Ты делаешь неверно, потому что больно. Потому что хочешь увидеть его на коленях перед тобой и услышать — ты единственная. И ты опустишь его на колени, только вот в этот момент будет ещё больнее. Ты возненавидишь себя за это. А простить легко, если ты любишь. Есть разное прощение. Прощение, когда тебя предали, отвергли и бросили, унизили — самое опасное.