По мнению докладчика и тех, кто готовил его выступление, наличных запасов лекарств, скопившихся на складах всей планеты, было вполне достаточно, чтобы не думать об их пополнении на протяжении, по крайней мере, ближайшей полусотни лет. В течение этого срока усилия надо было, как предлагалось в докладе, сосредоточить на ином — поиске новых месторождений редкоземельных металлов, урана, железной руды и топливных элементов.

Когда Снайдерову это стало ясно, он сначала недоверчиво оглянулся по сторонам: не продолжает ли он спать? Может быть, то, что он услышал, лишь привиделось ему во сне?

Но разговоры в зале внезапно стали более интенсивными, приводя к возникновению довольно-таки оживленного ропота (председательствующий на заседании координатор всепланетного Центра даже вынужден был воспользоваться старинным колокольчиком, требуя тишины), камеры, казалось, зажужжали в ускоренном ритме, и Бор догадался, что не он один был потрясен суровыми предложениями докладчика.

Когда Комитет приступил к обсуждению доклада со Снайдерова слетел всякий сон. Выступить в прениях рвались многие, но Бору, как всегда, дали слово первому — подобная привилегия была данью уважения заслугам прадеда Снайдерова, внесшего существенный вклад в разработку основ Плана.

Выступление Бора было довольно сбивчивым — не Потому, что было импровизацией, а потому, что медика переполняли бурные эмоции. Задыхаясь от гнева и возмущения, Снайдеров приводил те аргументы, которые как ему казалось, должны были поставить все на место и поднять значимость медицины в глазах присутствующих. Он говорил о том, что в последнее время резко повысилась смертность населения, в том числе и детей, а рождаемость продолжает неуклонно сокращаться. Он говорил, что каждый день на планете вспыхивают все новые очаги эпидемий и массовых заболеваний и, если не принять срочные меры уже сейчас, то это чревато значительными потерями людских ресурсов в будущем. Он говорил, что те лекарства, которых человечеству якобы хватит на предстоящие полвека, предназначены для применения против известных на сегодняшний день вирусов и возбудителей инфекционных болезней, но где гарантия, что уже завтра не появятся новые, еще более опасные заболевания?! Получается какой-то парадокс: на словах спасая человечество, руководство Плана на деле делает все, чтобы погубить его. Это все равно, что, например, кто-то был бы тяжело ранен, а врачи, вместо того чтобы лечить его раны, стали бы предпринимать лихорадочные усилия, дабы предотвратить старение организма этого человека.

И так далее, и так далее. Он говорил, забыв про необходимость соблюдать регламент заседания, которым было отпущено на выступление в прениях не более десяти минут. Ему казалось, что каждое его слово громом должно поразить аудиторию и отозваться трепетом в душе каждого из членов Комитета, но, когда председательствующий деликатно кашлянул и разразился робким звоном колокольчика, напоминая о том, что-де пора и закругляться, Бор окинул взглядом зал и с изумлением обнаружил, что никто не выглядит увлеченным его полемикой. Кто-то, как Аарве, продолжает развлеаться с помощью комп-нота, кто-то, широко улыбаясь поглощен разговором с соседом, кто-то, откровенно скучая, прикрывает зевки ладонью, а кто-то в самом дальнем конце стола клюет носом, как еще недавно клевал он сам.

— Вы закончили, уважаемый Бор Алекович? — вежливо поинтересовался председательствующий, ловко вклинившись в образовавшуюся паузу в выступлении Снайдерова.

Медик растерянно оглянулся на него.

— Нет-нет… то есть да, — смешавшись, пробормотал он.