— Что за черт, этого не может быть, — отказывался верить Билл.

— Но это так. Вот, смотри сам: этот кретинизм есть в книге.

— А ну заткнитесь! — приказал Дэйв и закрыл лицо руками. Когда по прошествии некоторого времени он снова уронил их себе на колени, в его глазах бегали хитрые огоньки: — Теперь до меня дошло! Энглер вычислил, что для написания программы дебюта они используют последнее издание "Современных Шахматных Дебютов", нашел там редакторскую ошибку и затем умышленно заставил Машину сыграть эту комбинацию!

Последние слова Дэйв практически уже орал, но на него никто не обратил внимания — в этот момент кричал весь зал: зрители, распорядители, репортеры. Шум несколько утих, когда Машина высветила свой ход.

Энглер ответил мгновенно.

Ответ Машины появился почти тотчас же после того, как ход Энглера был набран на ее пульте.

Энглер сделал еще ход, его ввели в Машину, и Машина высветила на табло:

МНЕ MAT

ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС

VIII

На следующий день догадку Дэйва подтвердили как Энглер, так и Грейт. Док застал их, когда те пили кофе с, солодом, и они с Сандрой подсели к ним.

Завершив только что вничью отложенную партию с Шеревским, Док ликовал. Эта ничья означала, что после победы Яндорфа над Грабо он, вне всяких сомнений, оказывался на девятом месте, опережая венгра. Теперь все ждали окончания партии Вотбинника и Лысмова, от результата которой зависела судьба первых мест.

Вилли Энглер держался весьма самодовольно, а Саймон Грейт наконец-то стал более разговорчивым.

— А знаешь, Вилли, — говорил Энглеру Психолог, — я и в самом деле боялся, что кто-то из вас все-таки додумается провернуть что-нибудь такое. И в общем-то большей частью именно из-за этого я и не вводил в Машину программу дебютов до того, как Лысмов, победив ее, просто-напросто вынудил меня к этому. Не мог же я один проверить каждую строчку в "Современных Шахматных Дебютах", "Архивах" или русских "Шахматах". На это не было времени. У нас неделями работала дюжина программистов и корректоров, которые готовили эту часть программы, — в их обязанности входило следить за ее точным соответствием книжному оригиналу. Но сейчас, Вилли, ты можешь сказать правду: сколько твоих друзей охотилось за неточностями в последнем издании "Дебютов"?

Вилли ухмыльнулся:

— Несчастливый тринадцатый ход… Видишь ли, это моя тайна. Однако я всегда говорил, что каждому вступающему в Клуб фанов Вилли Энглера когда-нибудь придется платить за эту привилегию. Они в самом деле шустрые, эти парнишки, а я заставил их хорошенько потрудиться.

Саймон Грейт рассмеялся и, уже обращаясь к Сандре, сказал:

— А ваш юный друг Дэйв — способный малый: так быстро сообразить, что к чему. Вилли, тебе непременно следует записать его в свою уличную армию.

Ему ответила Сандра:

— Мне показалось, он собирается открыть свой собственный клуб.

Энглер скорчил недовольную гримасу:

— Вот и с моими ребятками та же история. Все они ждут не дождутся, чтобы свалить меня.

— Ну, раз Вилли отказывается от Дэйва, хотя, на мой взгляд, совершенно зря, — произнес Саймон Грейт, — тогда попробую поговорить с ним я. Нужно быть по-настоящему смелым парнем, чтобы в младые годы позволять себе сомневаться в авторитетах.

— Как он может связаться с вами? — спросила Сандра. Пока Грейт рассказывал, как его найти, Вилли хмуро изучал их обоих.

— Послушай, Сай, ты что, хочешь пристроить его в эту банду, составляющую шахматные программы? — вдруг с вызовом проговорил он.