Изменения происходили не поэтапно, а одновременно по всему телу: росли волосы, причем везде, так как Маджуро был крайне волосат; портилось зрение, зубы, повреждались клетки печени и истончались стенки сосудов…

Одновременно способность уловила потребность носителя — Лука сходил с ума от зуда — и снизила остроту ощущений. Щекотка прекратилась, мальчик вообще перестал что-либо чувствовать.

Метаморфизм создавал идеальную копию, причем сразу две. Странник бы сказал, что проще сделать обмен разумов, но Эск’Онегута больше не существовало, а у Луки слишком хаотично бегали мысли, в которых много всего намешалось. Что дальше? Зачем он превращается в императора, если первый же разговор выдаст, что он не тот, за кого себя выдает? Как там мама и Кора? Что делать с заработанными очками Тсоуи: крутить Колесо или поберечь? Почему чешется пятка?

Пятка чесалась чертовски сильно, а способность была слишком занята копированием. Лука попытался дотянуться, но тело не слушалось…

Когда все это прекратилось, разум мальчика давно отключился, а первые лучи солнца пробивались сквозь зашторенное окно.

Процесс копирования завершен.

Преобразовано: 100 %.

Закончив операцию, метаморфизм ушел в спячку, исчерпав все резервы. Копирование сожрало все. Трогать наращенные жировые запасы он не решился, это противоречило команде создать полную копию.

Зато очнулся Лука. Интуитивно он понял, что с минуты на минуту должен явиться Ленц. Проколоться на первом же этапе плана, продуманного им в минуты сомнений перед началом копирования, будет обидно.

Усилием воли он, сгибаясь от резей в желудке и едва владея новым тяжелым, неповоротливым организмом, аккуратно поднял тщедушное хлипкое тельце, в котором узнал себя, и уложил на кушетку, где прежде лежал сам. Важно было не оборвать струны — сделать это оказалось непросто, но он справился.

Потом он лег сам — на кушетку, где располагался император. В груди что-то кольнуло, и он инстинктивно активировал способность, задавшись вопросом: «Что там?»

Внимание! Фиксируется усиленное свертывание крови в сосудах и полостях сердца!

Внимание! Враждебные микроорганизмы!

Обнаружен тромб!

Обнаружен тромб!

Обнаружен тромб!..

Весь обзор закрыл столбик логов, кричащих о лавине появляющихся новых и новых тромбов. Лука понял, что умирает, и, умирая, больше всего на свете захотел жить. Его желание совпало с тем действием, что уже начал метаморфизм, решивший, что здоровье носителя важнее точности копии.

Жировых запасов хватило на нейтрализацию всех враждебных микроорганизмов, рассасывание тромбов, а потом метаморфизм и вовсе вошел во вкус и взялся за ремонт органов.

Лука лежал, закрыв глаза, и услышал, что в комнату кто-то вошел. Их было двое. Одного он узнал по голосу:

— Доброе утро, мой повелитель! — преувеличенно бодро и громко сказал Ленц.

— Доброе утро, ваше императорское величество! — елейным голосом добавил второй.

Мальчик в теле императора хотел ответить на приветствие, но что-то подсказало ему, что пока не надо. Более того, лучше вообще не показывать того, что он их слышит.

— Получилось, Ленц? — шепотом спросил второй.

— Обязательно должно получиться, Наут! То, что я ему вколол до процедуры, имеет эффект отложенного действия в половину суток. Если я прав, то его сердце уже остановилось!

— Надеюсь, вы знали, что делали! — горячо зашептал Наут, первый советник императора, как успел раньше выяснить Лука.