Потому он схватил Хорваца за горло правой, не преобразованной в арийскую, рукой, превратил кисть в клинок, вошедший в горло, а вышедший через затылок. Хорвац закатил глаза и задергался в агонии.

Очки Тсоуи: +75. Текущий баланс: 80.

Правильнее было бы сделать это тет-а-тет и перевоплотиться в Хорваца, ведь метаморфизм заработал как надо, и срок отката копирования истек, но люди, что хлопотали над девушкой, заметили, что их повелитель убит.

Потому Лука пробил дверь и прикончил обоих. Кора сфокусировала на нем взгляд и прошептала бескровными губами:

— Лука? Братик?

Он погладил ее по щеке и улыбнулся, наполняясь радостью.

— Да, моя хорошая. Думала, я оставлю тебя? Давай выбираться отсюда.

Глава 24. Виват, император!

Жрецов, находящихся в медицинском боксе, пришлось прикончить. И только потом с помощью метаморфизма Лука нейтрализовал наркотические химические соединения в крови Коры, подождал полминуты, пока она придет в себе, и пресек волну буйной радости словами:

— Сестренка, я не знаю, сколько тут народу, надо спешить.

Вдвоем они побежали в приемную, где все еще ждала послушная рабыня, которая, ничего не спрашивая, по первому приказу принесла костюм Двурогого. Лука облачился в него и, одной рукой держа Кору, а второй — плазмоган, потопал к выходу, заглядывая во все помещения и расстреливая из бластера жрецов… да какие они жрецы? Прислужников Хорваца или членов семьи Помпеев! Луке надо было успеть, пока они не использовали свои штуки, влияющие на волю и подчиняющие разум, или не подняли тревогу. Кто его знает, что там может прибыть на помощь из большого мира?

Баланс Тсоуи при этом не менялся: справедливость была восстановлена, а жизни прислужников, видимо, никак не влияли на вселенскую гармонию.

— Жди здесь, — велел Лука, оставляя сестру в том же боксе, где ее собирались оперировать.

Вторая одурманенная девушка все еще лежала на столе и бездумно смотрела в потолок, пуская пузыри.

Нельзя оставлять за спиной врагов, это Лука знал четко, а потому Лука рванул в приемную, нашел и уничтожил прибор, подавляющий волю — не хватало еще, чтобы он попал в большой мир, затем отыскал платформу, быстро разобрался, как она работает, и спустился на этаж ниже, перебив прислужников, а двоим, которые обещали все что угодно в обмен на жизнь, велел надеть костюмы жрецов.

— На виду у всего честного народа Убежища признаетесь, кто вы есть на самом деле! — велел им Лука.

— Сделаем все, только не убивай! — взмолились оба «жреца».

Разоблачение мифа требовало доказательств. Поэтому Север отсек мономолекулярной нитью голову Хорваца, положил в мешок и, прихватив с собой Кору и жрецов, на платформе рванул наверх, под звездное небо Пустошей.

Он отключил чувства и был предельно сосредоточен. Кора же льнула к его плечу и рассказывала, что с ней произошло. Лука слушал вполуха, не спуская глаз со стоящих на коленях соратников Двурогого, взятых в плен. Еще вчера они держали в ужасе все Убежище, насылали на мутантов страх, а теперь стало ясно, что их мощь — технологии, ни на что серьезное жрецы не способны. Хотя для этого забытого богами осколка мира достижения технологий — та же магия.

Что ж, пусть посмотрят мутанты на тех, кого боялись. Такие же люди из плоти и крови.

О том, что делать с наложницами Двурогого — и юными, и выбракованными, которые работали на подземных фермах и в садах, — он подумает позже. Первым делом надо брать власть в свои руки, пока родичи Хорваца из большого мира не опомнились, и завоевывать Империю. Север, ощущая в себе пробуждение Маджуро, был уверен, что против бластера и мономолекулярных клинков, кои не разглядеть, если не всматриваться, будет бессилен даже Кросс, а если не получится с ним договориться по-хорошему, придется продемонстрировать силу.