— Куда?

— Думаю, ты и сама это знаешь, — ответил Захолуст.

— В Иноземье, — тихо сказала Кэнди.

Колдун улыбнулся.

— Так и есть. Они перенесли душу принцессы через Изабеллу к берегам Иноземья. В ту ночь разыгралась ужасная буря, что вполне естественно, учитывая, какое великое преступление против природы они совершили. Маленькая лодка едва не утонула, но они перебрались на другую сторону. И знаешь, кого они там нашли?

Кэнди знала. Знала абсолютно точно.

— Мою мать, — сказала она.

— Да, — ответил Захолуст. — Твою мать. Мелиссу Квокенбуш. Она сидела в грузовике на пустой дороге. И вот-вот готова была родить…

— … меня.

— Верно. Та еще оказалась ночка. Женщины Фантомайя, разумеется, решили, что все это — судьба. Что им суждено было высадиться на берег и найти в сломанном грузовике твою мать.

— И что они сделали?

— А ты как считаешь? — сказал Захолуст. — Они отдали твоей матери душу Боа, чтобы ты и она росли вместе.

— Но у меня нет сестры…

— Она тебе не сестра, Кэнди. Ее душа — внутри тебя. Делит с тобой одно тело.

— Что?

Дыхание Кэнди участилось, став почти паническим. Она подняла руки и взглянула на них, вспоминая то, как они выглядели в Вундеркаммен, освобождая Тотемикс, когда сквозь кожу и кости просачивался золотистый свет.

— Во мне? — сказала она. — Принцесса во мне?

— Да.

Внезапно все, что она переживала в Абарате, обрело смысл. Бесчисленные моменты, когда она испытывала ощущение уже виденного или знала о чем-то, что невозможно было узнать в Цыптауне (например, как зажигать маяк, призывающий море, как говорить Слово Силы или встречаться с кем-то во сне). Все это делала не Кэнди — это совершала принцесса, жившая внутри нее.

— Как вы узнали? — спросила она.

— Невозможно сохранить нечто столь значительное в абсолютной тайне, — ответил колдун. — Земля слышит. Ветер слышит. Возникают слухи; они рождают другие слухи. Кто-то рано или поздно сложит всё вместе. И вот на моем пороге появилась ты, обладая большей силой, чем может иметь любой ребенок из Иноземья. Что мне надо было думать?

— Значит, вы догадались?

— Не сразу, но все же я связал твое появление и слухи. И скоро мыслил немыслимое.

— Кому вы об этом рассказали?

— До сих пор — никому. Как известно, знание — сила. Я собираюсь использовать то, что знаю, чтобы получить массу всего полезного.

— А если вы ошибаетесь?

— Но я ведь не ошибаюсь, верно? Видишь ли, я за тобой следил, Кэнди. Я знаю, что ты делала. Дралась с зетеками. Освободила Тотемикс. Убила Живореза. Ты не обычная девочка. Ты уникальна. В определенном смысле, для меня честь иметь даже малое отношение к твоей гибели. Ты была последней надеждой на хорошее в мире, который начинает поглощать тьма. И когда ты уйдешь, наступит замечательная Ночь. Ужасная, замечательная Ночь!

Речь истощила Захолуста, выплеснув из него все самое ядовитое и злобное.

— Вы такой жалкий, — сказала Кэнди.

— Очень может быть, — ответил он. — Но также я твой палач.

— Заткнись, дурак, — донеслось из темноты.

Захолуст оторвал взгляд от Кэнди и уставился во тьму.

— Кто это назвал меня дураком?

— Я, — последовал ответ.