Проиграв сражение, она бегут в то же самое ущелье, и подпирают первых хозяев равнины. Тем деваться некуда, она поднимаются еще выше, где уже ничего не растет. И так без конца. Со временем ущелье начинает напоминать слоеный пирог, где разные племена живут друг над другом. На самом верху живут самые древние битые– и самые оскорбленные.

У них душа горит от обиды на всех живущих внизу. И горы начинают лепить их характер. Люди гор скудно кушают, мерзнут, становятся поджарыми аскетами. Детей много, а места и еды мало. Чем выше живет народ, тем он суровее и малочисленнее. Каждый, кто кайфует на равнине, думает, они там, в горах, совсем дикие, зарезать ни за что могут, лучше с ними не связываться. Абреки-горцы, одним словом. А горцы, те наоборот, низинные народы презирают, считают хитроумными и трусливыми, мужчин среди них совсем нет. Но их внизу так много расплодилось. Надо набеги на них устраивать. И устраивают. Иногда ущелья полностью освобождают, и тогда там остается только один народ, а не слоеный пирог. Одно ущелье – один народ.

Что здесь было до грузино-абхазского конфликта? В высокогорье жили сваны, а ниже, на равнине абхазы. Сван, это вроде и грузин, и не грузин. Он высокогорный грузин. Из всех грузин, только у сванов существует закон кровной мести, а остальные так, Тузик тряпку порвет, они молчат.

Было время, грузины поощряли заселение Абхазии грузинами. Сто лет назад тут только абхазы жили, потом она вошла в состав Грузии. С равнинной частью Абхазии все было нормально, грузинские колонисты быстро ее освоили, но забуксовали сталкиваясь с сопротивлением уже в самых нижних предгорьях Абхазии. Плохо шло заселение. Тогда в горную Абхазию стали переселяться сваны, для которых эти предгорья, слишком суровые для изнеженных грузин, казались райскими кущами по сравнению с обледеневшей Сванетией. Абхазцы же выглядевшие для торговцев грузин дикими и опасными горцами, сванам представлялись безопасной толпой с равнин.

Не так давно война тут была между грузинами и абхазами. Только благодаря сванам грузины не попали в плен.

Один раз грузины попали в окружение к абхазам и чтобы вырваться, они прикинулись сванами. Существует старая сванская традиция, идти в бой полуобнаженными. Ну вот, абхазцы увидев три грузовика полуголых, орущих благим матом людей, пропустили их от греха подальше, приняв их за сванов.

Сваны хорошо поживились на этой войне. К танкам, они троллейбусы с награбленным цепляли, и тянули их через Кодорское ущелье. А вообще через Большой Кавказский хребет мало перевалов: Крестовый перевал, Сурамский перевал, Глухорский пепевал, Бойтхский перевал, Мамисонский перевал, перевал Санчаро, Белореченский перевал и Кодорский перевал.

И еще есть наш перевал Базарский. Пришел к нам один раз с той стороны хребта сван. Как прошел не знаю. За архарами, говорит, гнался. А вышел к нам к базарам. Богатыми, говорит, будете. Скоро свое ущелье вы освободите, знак мне был. Прав он, оказался, мы даже более храбрые воины, чем сваны.

– Вот и отлычно, что ты такой храбрый! – сказал Дикой. – Нам как раз на другую сторону гор тыхо надо. Покажешь!

Водитель не придал особо значения его словам и продолжал рассказывать:

– Ну, вот рассказывают старики, приходит этот потерявшийся генерал, к нам в ущелье и идет на самую его вершину. А там, на чердаке гор мы, базары, живем. У нас, нашего рода нет такой услуги, которая могла бы унизить хозяина перед гостем, сколь ни было бы велико расстояние в их общественном положении. Наш князь уважил оборванного путника. Оказывается, все это время, что безмолвно шел сумасшедший старик никто его в дом к себе не пригласил. А наш думает, куда он идет, дай приглашу, дальше перевал, через который только архары ходят и один сван перешел. Короче подали умыть руки, принесли низенькие столики. Положили кушанья.

Старик знает наши обычаи, от первого приглашения садиться, отказался.