– Гмм… Однако, чукча знает! – с улыбкой сказал Патриарх. – А какой же был ее основной закон? Что должно было быть мотором социалистической собственности. В чем цель общества, которое работает на одну копилку?

Дундук начал мямлить:

– Планомерное развитие… на благо всех…

– Чего ты гнусавишь! – перебил его Патриарх. – А вот свой закон, свой движок, который должен был автоматически двигать все ваше общество вперед, ты дорогой, и не знаешь. Вместо того, чтобы завести двигатель, вы как самокат, на голом энтузиазме, на призывах, на кнуте, толкали вперед тележку социализма. Перестали ее толкать и она перестала ехать. В общественной жизни тоже есть свой двигатель, закон, запустил его, и он у тебя работает целый день, год, столетие.

– И что же это за закон? – кривил в усмешке губы Сундук.

– Опля! – воскликнул Патриарх, – Есть такой закон – давно открыт. Закон экономии рабочего времени. Это движок социализма. Только его никто не использовал. Поймите, господа, главное богатство человека, не его толстый кошелек, а его – свобода. А что такое свобода, в переводе на обиходный язык? Это свободное время, сбереженное время! И…и, – Патриарх патетически поднял вверх руку и направил ее на Сундука, – Вы ведь утверждали, что смысл жизни в труде. А каким труд бывает? Труд бывает: простой, сложный и творческий. Простым трудом должны были бы заниматься – рабочие и крестьяне; сложным – инженеры, управленцы, учителя; а творческим – изобретатели, главные конструкторы, рационализаторы, селекционеры, и все те, кто сэкономит рабочее время. И платить за творческий труд надо было вам в разы больше, чем вы платили.

– Ну, хорошо! – угрюмо спросил Дундук, – а врач где может рабочее время сэкономить?

– Вместо операции пусть профилактикой занимается. Вот тебе будет и экономия рабочего времени. – ответил быстро Патриарх и продолжил клевать Сундука. – У вас ведь подсказка была. В девятнадцатом веке Маркс еще об этом писал, о сбережении рабочего времени.

– И что же наше ЦК не знало об этом основополагающем законе социалистического общества? – с кривой усмешкой спросил Сундук.

– Знало! Еще как знало! И засунуло его в дальний ящик. Вообще о нем молчало. Так что не надо вам винить одного «лучшего немца» всех времен и народов. Не он сдал социализм, а вы все вместе его сдали. Или вернее вся ваша верхушка свою власть проконвертировала, в денежки, в заводы, в магазины, в казино, в нефть. Вы коммунисты сами оказались в роли динозавров, не по Сеньке пришлась шапка Мономаха. Не вы оседлали ход истории, хоть и кричали об этом на всех углах, а наоборот, события вертели вами, как хвост собакой. Струсили вы.

Хорошо закрутил интригу Патриарх. За столом установилась мертвая тишина, даже Лона перестала нашептывать на ухо Карлу Мюллеру перевод. Все ждали, что скажет дальше Патриарх. И сильнее всего к нему тянулся Тимур.

– Так, вот! – Патриарх перевел дух. – Еще никогда ни в одной революции самый угнетенный класс, не брал надолго власть. И у нас он должен был уступить его новому классу; изобретателям, рационализаторам и прочим, тем, кто экономит рабочее время. Новый класс должен был осознать себя как класс и конституировать себя.

Патриарх свысока оглядел слушателей.

– Если кто думает, что может быть абсолютно справедливое общество, то глубоко заблуждается в этом. Я могу заглянуть на триста лет вперед, и говорю вам, что именно этот закон, закон экономии рабочего времени будет действовать завтра на земле. А «экономы времени» будут почитаться как национальное достояние.