— Подожди, пока сядем за стол, — журит его мама, уже улыбаясь.

— Я с утра ничего не ел! Голодный как волк!

— Почему не пообедал?! Это ещё что за новости?

— Я думал, мы вместе с тобой съездим в ресторан после твоих лекций, как обычно ждал, пока ты освободишься и позвонишь!

— Горе ты мое голодное! — мама с виноватым видом обнимает Алекса за талию. — Я совершенно замоталась с Эштоном! Возила его в клинику и не зря! Парню два шва над бровью наложили и обнаружили сотрясение! Представляешь? Ужас какой!

— У настоящего мужчины сотрясения — это боевые крещения! Без них никак, Солнышко! Вспомни, Алёша сколько дрался! А у меня этих сотрясений… я вообще со счёта сбился!

— Алёша дрался в школе, а не в Институте! Слушай, а ты мне не говорил, что тебя так часто били!

— Меня били, и я тоже не отставал. Говорю же, в мужском взрослении без этого никак! Так что перестань нервничать! Не забывай, что ваш ректор — мой давний знакомый, не отчислят твоего Эштона, не переживай ты так!

— Не моего, а нашего!

— Окей, нашего, — покорно соглашается Алекс, подмигивая мне. — Соняш, ты чего обниматься-то не подходишь? Я жду уже, жду!

А я в яме. У меня боль разочарования. Щемящая душу горечь и тоска. Кто-то из них произнёс жуткие слова: «его девочку»… И эти невинные слова застряли у меня в горле колючим комом. Значит, у Эштона есть девушка…

Глава 5. Когда ребёнок болеет…

Утро следующего дня начинается для меня сообщением от Эштона:

«Привет. Извини, сегодня и завтра не смогу прийти. Немного занят. К понедельнику, думаю, освобожусь».

Я даже не сразу поняла, о чём речь. И лишь минут пятнадцать спустя до меня дошло, что я сама просила Эштона прийти в наш дом снова в ближайшее время, чтобы закончить то дело, которое так и осталось неоконченным.

«Ок» — отправляю ответ, и в этом одиноком слове из двух букв заключена вся моя горечь по поводу его девушки…

Однако обязательность Эштона меня удивила. Похоже, он, как и Алекс, не раздаёт пустых обещаний. У парня учёба, девушка, друзья, но, несмотря на это, он помнит об обещании, данном занудной и неинтересной сестре в постылом для него доме. Именно постылом, потому что всякий раз, как он сюда попадает, весь его вид вопит о желании поскорее убраться восвояси. «Почему?» — у меня возникает вопрос. Ведь абсолютно все мы настроены дружелюбно, и даже Алекс старается изо всех сил увидеть в чужом человеке родного, своего ребёнка, своего сына.

В понедельник утром получаю другое сообщение от почти таинственного и порядком странного брата:

«Прости, сегодня снова не смогу. Мне нужно ещё пару дней».

Решаю, что он не явится вовсе и, похоже, не собирался изначально. «И ни разу ты не человек слова!» — думаю разочарованно. Очень разочарованно. И у меня для разочарований уже целых две причины: его девушка — номер раз; мои обманутые ожидания — номер два. Но, конечно, если бы не девушка, причина номер два не имела бы особого значения и, может быть, я даже нашла бы массу оправданий в моей находчивой голове…

В понедельник у меня после школы только один урок испанского, но моя преподаватель его отменяет, сославшись на плохое самочувствие, что совершенно точно враньё и, скорее всего, она попросту ещё не купила все подарки к Рождеству. Освободившись раньше обычного, я решаю отправиться к матери на работу, что делаю не так часто, но очень люблю: всякий раз, заходя в переполненную студентами аудиторию, я испытываю гигантских размеров гордость! Да-да! Это моя мама стоит вон там на подиуме у своего профессорского стола! Это моя мама, такая строгая и элегантная, знающая решение любой сложной задачи, подойдёт вечером поцеловать меня перед сном! Вам она ставит отметки, а мне лепит сэндвичи по утрам!

Но в тот раз, конечно, мне было не до гордости и почитания матери.