Он улыбнулся Уолтеру. Дополнительную силу воздействия его голос приобретал благодаря легкому акценту, наводящему на мысли о древнеанглийском языке. Черты его лица были правильными, а изящные линии рта и глаз даже сообщали его внешности некоторую привлекательность. Прямой нос, тонкие губы, широкий высокий лоб и блестящие карие глаза придавали ему почти добродушный вид.

Продолжая рассматривать Аренса, Уолтер, обратил внимание на его необычайно прямые и широкие плечи: будь тот ниже ростом, они выглядели бы несоразмерными, но при такой высокой и стройной фигуре представлялись совершенно нормальными. Сейчас он стоял перед Уолтером как будто бы расслабившись, но было ясно, что он ни на мгновение не ослаблял над собой внутреннего контроля и почему‑то больше всего напомнил Уолтеру позевывающую пантеру. А бледные юноши с пистолетами в руках смотрели на него с искренним обожанием и собачьей преданностью в глазах.

– Мы? – спросил Уолтер.

– Да, это нечто вроде клуба. Откровенно говоря, в ваших же интересах поменьше этим интересоваться. – Продолжая улыбаться Уолтеру, Аренс окинул взглядом ту часть озера и прибрежных зарослей, которые были видны с террасы.

– Здесь есть еще двое, не так ли? – спросил он, снова поворачиваясь к Уолтеру. – Еще один наставник и ваш подопечный, мальчик по имени Хэл Мэйн. Где бы они могли быть сейчас?

Уолтер покачал головой, выражая полное неведение. Аренс повернулся к Малахии, который ответил ему безразличным взглядом.

– Ну хорошо, мы сами найдем их, – почти весело сообщил Аренс. Он снова посмотрел на Уолтера. – Вы знаете, мне так хотелось бы встретиться с этим мальчиком. Ему должно быть… Сколько? Шестнадцать?

Уолтер согласно кивнул.

– То есть прошло четырнадцать лет с того времени, как его нашли… – Голос Аренса звучал задумчиво. – Это, должно быть, необыкновенный ребенок. Кто его родители – удалось их отыскать?

– Нет, – покачал головой Уолтер. – В бортовом журнале было указано только имя мальчика.

– Замечательный мальчик… – сказал Аренс. Он снова окинул взглядом озеро и его берега. – Так вы сказали, что не знаете, где он сейчас?

– Нет, – подтвердил Уолтер.

Аренс вопросительно посмотрел на Малахию.

– А вы, командант?

Тот презрительно фыркнул.

Обращаясь со своим вопросом к Малахии, Аренс улыбался ему так же тепло, как и Уолтеру, но выражение лица дорсайца не изменилось. И улыбка Аренса быстро угасла, взгляд сделался задумчивым.

– Похоже, вы не очень‑то жалуете Иных, таких как я? – сказал он. – Но времена ведь изменяются, а, командант?

– Причем в худшую сторону, – проговорил дорсаец.

– Увы, это правда, – вздохнул Аренс. – А вам никогда не приходило в голову, что мальчик тоже может быть одним из нас, Иных? Нет? Ладно, не хотите о мальчике, давайте поговорим о чем‑нибудь другом. Держу пари, что у вас другие поэтические пристрастия. Возьмем, например, «Королевские идиллии» Теннисона[2] – о людях и о войнах.

– Вот это мне знакомо, – сказал дорсаец, – неплохая вещь.

– Тогда вы должны помнить, что говорит Король Артур о том, как меняются времена. Король Артур и сэр Бедивер в конце концов остаются одни, и сэр Бедивир спрашивает короля, что будет теперь, когда Круглого Стола не станет, а сам Артур отправится в Авалон[3]. Вы помните, что ответил Артур?

– Нет, – покачал головой Малахия.