Он замолчал. Сила, звучавшая в его голосе, иссякла, словно растворилась в окружающей тишине туннеля. Хэл стоял и смотрел на него, не произнося ни слова. После длительного молчания Блейз заговорил снова.

– Слова для нас двоих ничего не значат, не так ли? – тихо произнес он. – Мне очень жаль, Хэл. Верь во что хочешь, но те, кто думает так же, как ты, не смогут победить. Разве ты не видишь, что ты и те, кто рядом с тобой, до сих пор ничего не смогли сделать со мной и с теми, кто на моей стороне; они всегда лишь проигрывали.

– Ты ошибаешься, – сказал Хэл. – До сих пор мы с тобой еще не вступали в открытую схватку; но теперь это неизбежно и мы ни за что не проиграем.

Блейз протянул руку, и Хэл пожал ее. Это не было обычным дружеским пожатием, они лишь на мгновение задержали свои руки. Сжимая руку Иного, Хэл испытал странное ощущение, как будто он сжимал руку приговоренного человека. Затем они оба развернулись и разошлись в противоположные стороны, идя в тумане, каждый в своем направлении.

Глава 68

Его мысли были настолько заняты только что закончившимся разговором с Блейзом, что он почти не заметил, как дошел до конца туннеля, перепрыгнул в поджидающий его корабль, и они отправились назад, на Энциклопедию. Когда они снова припарковались в том же самом отсеке, откуда вылетели, Хэл рассеянно поблагодарил Саймона и, покинув отсек, поспешил в свои апартаменты, не обращай внимания на встречавшихся на его пути людей, явно желавших о чем‑то переговорить с ним.

Войдя внутрь, Хэл вздохнул с облегчением, увидев, что там никого уже нет. Он прошел в спальню для гостей, убедился, что Аджела все еще спит в том же положении, в котором он ее оставил, и, покинув ее, направился в небольшую комнатку, расположенную за его спальней – рабочую кабину.

Переступив порог кабины, он закрыл за собой дверь и опустился в кресло; все четыре окружающие его стены представляли собой сплошной экран. Он коснулся клавиши на расположенном перед ним пульте управления и в следующее мгновение словно бы повис в космосе, царя над Землей, над Энциклопедией и над защитным экраном.

На него, не мигая, смотрели звезды.

Почувствовав, что он наконец‑то один, он вспомнил о письме Аманды; и тут же все мысли, связанные с Блейзом и прочими делами, выскочили из его головы. Он полез во внутренний карман куртки и вынул из него ждавший там своего часа конверт.

Какое‑то мгновение он сидел, окруженный звездами, держа его в руках нераспечатанным.

От этого конверта вдруг на него повеяло неизъяснимым чувством печали и мрачного предчувствия, словно принесенных в его сознание на крыльях интуиции. Толстая, чуть сероватая, дорсайского изготовления бумага конверта напомнила ему туман в туннеле лепестковой диафрагмы.

Он подцепил большим пальцем запечатанный клапан и вскрыл конверт. Внутри было несколько листков бумаги, первый из которых был датирован лишь пятью днями назад по абсолютному времени.

Он начал читать.

36 мая, 342 Дорс. / 2366 Абс.[16]

Мой дорогой,

Я все время уклонялась от ответа, когда же я прилечу на Землю с Великим Исходом, потому что я должна была принять решение. Прости. Но сейчас решение уже принято и я буду твердо его придерживаться.

Мы – люди долга, и такими мы останемся еще на некоторое время, ты и я. Твое место там, на Энциклопедии; но мое, к сожалению, не рядом с тобой, хотя я бы отдала все, что у меня есть или будет, кроме тебя самого, за то, чтобы быть там, где ты.