Снова плечи Митико еле заметно дернулись.

    – Я уже говорила, что... Что дядя Акиро не рассказывал мне о своих сделках.

    Чернов присел на краешек стола так, чтобы хорошо видеть лицо Митико

    – Охотно верю, что вы можете быть не в курсе дел вашего дяди. Но о своих-то делах вы должны бы были быть осведомлены, мисс Мацумото.

    В воздухе повисло напряженное молчание. В глазах у Митико еще стояли слезы, но смотрела она перед собой куда-то сквозь регионального резидента с полным спокойствием. Ледяным и отрешенным.

    – Понимаете, – нарушил молчание Чернов, – мы просто не могли не поинтересоваться всяческого рода имущественными вопросами, связанными с этими странными смертями клиентов здешних центров реювенилизации. И в том числе имущественными вопросами семьи Мацумото. И представьте себе наше удивление, когда мы узнали, что кредитовал Мори биомедицинский центр – а правильнее будет сказать, биомедицинский концерн – «Абсолютная гарантия». В состав директората которого – на правах одного из трех генеральных директоров – входил господин Акиро Мацумото. Место которого теперь занимаете вы, мисс... Невероятный взлет в столь юном возрасте... Но.. Ведь это не является для вас таким уж большим сюрпризом?

    Митико продолжала смотреть сквозь собеседника, и было непонятно – слушает ли она его или кого-то другого, не слышного никому, кроме нее.

    – Все это не составило бы материала для хоть сколько-нибудь путного обвинения против вас лично и против «Абсолютной гарантии», – вступил в разговор федеральный следователь. – В конце концов, финансовые манипуляции – дело налогового ведомства, биржевых комитетов и – на худой конец – прессы. Но в деле фигурируют убийства. Очень странные убийства. Убийства, к жертвам которых проявляют интерес сразу несколько организаций, связанных с разработкой высоких технологий. Комплекс. Дальние Базы. И – как ни странно – сама «Абсолютная гарантия». Все они готовы выложить неплохие денежки за то, чтобы получить пару-тройку хорошо сохранившихся мозгов жертв этих странных убийств. А сами жертвы заинтересованы в том, чтобы никто и никогда эти препараты в свое распоряжение не получил. Не грех и нам, грешным, поинтересоваться – о чем же, собственно, идет речь.

    Митико повернулась к нему. На ее лице не было никакого выражения.

    – Теперь вы это знаете?

    Гай не отрываясь смотрел на Митико. Такой он ее не видел никогда. Этой Митико было вовсе не двадцать лет. И не сорок. Все четыреста, пожалуй. Нет, оно по-прежнему было молодо – ее лицо. Только оно уже не было лицом живого человека. Это был лик ведьмы – ледяной, неподвижный лик демона, сосредоточенного на чем-то одному ему видимом – где-то за гранью бытия.

    Кай тоже почувствовал это и запнулся, приглядываясь к той перемене, что на его глазах происходила с девушкой. Снова пришел черед говорить Чернову:

    – Да, мы знаем кое-что...

    Он подхватил со стола небольшой пульт и нажал пару клавиш В стене позади рабочего стола раскрылось окно голографического экрана.

    – Смотрите, – комментировал возникающие в нем одно за другим изображения региональный резидент, – это серия последовательных срезов головного мозга.