Прошелся по комнате, заглянул в холодильник и, отыскав в нем два покрытых тонким слоем инея яйца, пошел на кухню.

"Глазунья" получилась не ахти какая, но все же есть было можно. Правда, только поглотив ее, я вспомнил, что можно было пойти к Евгению Валерьевичу. Он, помнится, говорил, что у него есть бутерброды.

Теперь надо было выяснить еще одно — где одежда? Не разгуливать же по Театру Уродцев в одних трусах. Сам кого угодно напугать смогу своими-то волосатыми ногами.

Штаны я нашел под кроватью. Не мои, но по размеру подходили, и я натянул их безо всякого угрызения совести. Майка лежала в кресле. Тоже не моя. Ну и ладно. Я натянул и ее. Теперь можно было смело подниматься на четвертый этаж в общество своих бессмертных друзей. И хотя слабость все еще не проходила, я так и поступил, даже насвистывая себе под нос какую-то популярную некогда мелодию.

Четвертый этаж походил на третий только одним — там тоже был коридор. Правда, дверей всего три, и все расположены с одной стороны.

Я подошел к ближайшей и легонько толкнул ее. Она не поддалась.

Зато отворилась средняя, и показалась Васина голова.

— Там заперто, — сообщил он. — Проходи сюда. А мы тебя ждем. Я уже полчаса стою высматриваю.

Я прошел и очутился в просторной комнате, целиком заставленной аппаратурой. Вдоль всех стен стояли компьютеры, соединенные толстыми проводами с какими-то неизвестными мне машинами, которые, в свою очередь, тоже соединялись с другой техникой неизвестного назначения. Неподалеку стоял стол, за которым сидели Акоп, Вероника, Сом и еще три человека в белых халатах. Судя по всему, какие-нибудь ученые, которые занимаются расшифровкой моего подсознательного мышления. Я уже перестал удивляться всему.

— К нам подкрепление! — бодро сообщил Вася остальным, когда мы подошли.

Какой-то человек в толстом свитере подсунул мне стул. Я благодарно кивнул и подсел к остальным.

Они были заняты тем, что изучали разложенные по всему столу листы с чертежами и текстом.

интересного в твоей голове! Ты, наверное, и сам не знал

о себе такого.

— И не только о себе, — добавил один из "профессоров". — У него в голове масса информации о его предках.

Ничего себе!

— И откуда она взялась?

— Молодой человек, вам лучше об этом знать, — ответил "профессор", — но вы первый, у кого я наблюдал подобное. Скорее всего, ваши гены наилучшим образом приспособлены к тому, чтобы хранить в себе информацию, передаваемую предками. Так сказать, маленькие резервуары.

— То есть, я как бы одна большая ходячая библиотека.

— Не совсем точное определение, но, в принципе, верно. — "Профессор" улыбнулся.

Что ж, это радует. Я взял первый листок, лежавший рядом, и пробежался по нему глазами.

"Вероятно, девятнадцатый век. Небольшая комната, заставленная полками с книгами.

Много полок — тянутся до самого потолка. Рядом стоит специальная лестница, при помощи которой можно дотянуться до верхних книг. Еще чуть неподалеку — стол с лампой, за которым сидит человек. Карлик. У него короткие, тонкие волосы, морщинистое лицо и задранный кверху, приплюснутый нос. Карлик одет в сюртук с пышным воротником, закрывающим шею. Он совершенно не обращает на подошедшего человека внимания. Перед карликом лежит раскрытая книга, которую он лениво перелистывает. Но не читает — рассматривает что-то…"

— Что это такое? — недоуменно поинтересовался я, протягивая лист одному из "профессоров".

— Что-то похожее на воспоминания твоего прадеда или еще какого-нибудь далекого родственника, — ответил тот, просмотрев лист.