Изменить размер шрифта - +

Ну, сел я на камень с бластером в обнимку. Сижу и трясусь, как припадочный. Между скалами полоска неба видна, на ней серпик одной луны и пара звёздочек. И тишина стоит такая, что тревожно делается — будто кто в спину глядит.

Кутался я в куртку, кутался — кое-как согрелся и вроде бы начал задрёмывать. Снится мне, что сижу я в звездолёте, в рубке, только будто бы на пилотском месте не кресло, а почему-то табуретка. Ускорение, а пристегнуться нечем и сидеть очень неудобно — того и гляди, свалишься… И вдруг Ори в лешачьем обличье меня за плечо трясёт. Шепчет в самое ухо — даже щекотно:

— Снайк, проснись! Ну, просыпайся! Оглох, дурень!?

Мотнул я головой, открываю глаза: так люди и становятся заиками от неожиданности.

Прямо передо мной, где обыкновенная скала была — чёрный провал. А из провала ползёт на меня тварь огромная — вроде сороконожки, как я её себе представляю, только голова больше моей авиетки, глазища — из этих самых… как у стрекозы, а под ними такие, представьте себе, клешни, или, положим, щупальца с шипами — и шевелятся. И чешуя в лунном свете блестит сталью полированной. Кошмарный сон.

Я бластер вскидываю — и вдруг слышу голос, отовсюду или ниоткуда, без выражения и без модуляций, как под дешёвый дешифратор:

— Брось оружие, смертный.

И я опустил ствол.

Подземные хозяева, трах-тибидох! Интересно, эта идиотка, Великая Жрица Третьей Луны, их хоть капельку себе представляла?

Стою, молчу. Держу бластер за ремень. Жду, что будет дальше.

Выдают тем же голосом:

— Смертный, я повторяю.

— Вы, — кричу, — хозяева! Я не из вашего мира, я с вами не воюю! Я не буду стрелять, но не брошу, не ждите! Я вас не знаю, а в гости так не зовут! Не нападайте — буду защищаться!

Говорю под наш дешифратор, чтобы они свою машину не мучили даром. И до них тут же доходит, до умных — слышу голос самого хозяина. Будто шестерни в часовом механизме крутятся, жужжат и тикают. Чудной язык.

— Мы тебя тоже не знаем, смертный. Мы в тебе не уверены. Ты — человек, а люди сюда гулять не ходят. Особенно вооружённые. Хочешь общаться — брось оружие.

Швыряю бластер в сторону.

— На, — кричу, — подавись! Я, между прочим, тут не гуляю, я ищу кое-кого. Больше мне от вас ничего не нужно!

А сам думаю: вроде мне никто не говорил, что они телепаты. Хорошо бы, а то ещё пронюхают, что я затем сюда и летел, чтобы их ограбить.

Немножко помолчали. Видать, от громкоговорителя отодвинулись и совещались. Потом говорят:

— Ладно, поднимайся.

И у их этой сороконожки — а я уже сообразил, что это механизм, может, с биологическими частями, но машина, не живое существо, как мне спросонья показалось — открывается отверстие в боку. Одна овальная чешуйка отъезжает в сторону. И спускается лёгонькая лесенка.

Когда я на борт поднимался, не мог отделаться от мысли, что в кабине у этой штуки сейчас людей увижу. Стереотип мышления. Но оказалась чушь собачья.

Кабина отличная. Панорамные стёкла, инфракрасные экраны, довольно хитрая система, которая управляет механизмом этим странным — для движения в тоннелях, для копания и даже, по-моему, для ведения боя. У пульта вместо кресел — висячие штуковины, как гамаки. А в них — хозяева подземелий. Три особи.

Зелёного цвета, в какой-то серебристой броне, как в скафандрах. А может, как в доспехах. Двумя конечностями цепляются за рычаги в полу, двумя работают с клавиатурой на уровне живота, и ещё две свободны. На всякий случай. На нижних конечностях — по три пальца с когтями, на верхних — по четыре. Шея длинная. Голова тоже удлинённая: затылок торчит шишкой назад, подбородок — такой же шишкой вперед.

Быстрый переход