Профессор Сорди, или да Сэсто, как он предпочитал себя называть, дико взвизгнул, уцепился за ковчег, пытаясь удержать его на краю колодца.., но ничто уже не могло остановить падения. Ковчег сорвался с каменного ограждения и полетел вниз, увлекая за собой безумного профессора.

Несколько долгих секунд из колодца доносился, постепенно удаляясь, человеческий – точнее, нечеловеческий вопль, в котором слились страх смерти и горечь поражения. Наконец из темной глубины послышался грохот падения.

И сразу же вслед за ним из колодца донесся вдесятеро более громкий звук – рев погибающего чудовища. И этот звук в свою очередь был перекрыт звуком еще более громким взрывом, от которого закачались многовековые стены палаццо.

Маша застыла, пораженная всем происшедшим, не в силах сбросить оцепенение, в которое погрузило ее своим взглядом древнее чудовище. Старыгин бросился к картине, поднял ее, и вовремя! Стены дворца покрылись глубокими трещинами, зашатались, от них откалывались громадные каменные обломки, которые с грохотом падали на замшелые плиты двора.

В воздух поднималась многовековая пыль.

Один из обломков упал совсем близко от девушки. Тогда Старыгин схватил ее за плечо и потащил прочь, подальше от места взрыва, подальше от древнего колодца, в глубине которого был навеки погребен безумный профессор Сорди и его кошмарный повелитель…

Девушка встряхнула головой, освобождаясь от тягостного транса, и огляделась, как будто пытаясь понять, кто она такая и где находится.

– Туда! – Старыгин потянул Машу к двери.

Он боялся, что их завалит обломками рушащегося дворца, но опасался и того, что где то бродят подручные Антонио и при встрече с ними им с Машей не поздоровится. Как объяснить им, что все кончено и нет никакого смысла убивать их? Это ни к чему не приведет. Но они никого не встретили, пока бежали к лестнице, очевидно люди Антонио поняли, что дело плохо и каждый должен спасаться в одиночку.

Старыгин увлек Машу к боковой двери, чтобы миновать холл и двор с бассейном. Кто то мог слышать ужасающий грохот и вызвать полицию.

По его подсчетам какая то дверь должна выходить в боковой переулок. Он дернул дверь, она никак не поддавалась, тогда он передал картину, которую все время прижимал к себе, Маше и навалился на дверь всем весом. Отлетели какие то планки, дверь поддалась, но Маша так закричала, что он застыл с поднятой ногой.

Лестницы не было, был проем, который круто уходил вниз. Целый лестничный пролет куда то провалился, оттого и дверь была заколочена. Старыгин отпрянул назад.

– Бежим туда! К главному входу!

Но оттуда вдруг появился один из людей Антонио, монах огромного роста и недюжинной силы. Намереваясь отомстить за своего Повелителя, он бросился к Старыгину. Вдруг мраморная колонна с ужасным грохотом рухнула и задела преследователя. Раздался крик боли.

Когда улеглась пыль, Старыгин увидел, что Маша спускается вниз по остаткам ступенек, которые осыпались прямо под ней. Вот она оступилась и рухнула куда то в темноту.

– Прыгайте! – крикнула она через минуту. Здесь мягко!

Старыгин оглянулся. Монах сумел выбраться из завала и шел теперь к нему, припадая на поврежденную ногу. Старыгин закрыл глаза и прыгнул. Он и вправду приземлился на что то мягкое – не то многолетнюю пыль, не то какую то ветошь. Сверху на них посыпались остатки каменной лестницы – это монах пробовал ее на прочность. Маша и Старыгин отползли в угол, чтобы огромный монах не свалился прямо на них. Но он, очевидно, передумал, потому что наверху все стихло.

Через некоторое время из полуподвального окошка заброшенного и полуразрушенного дворца Сэсто вылезли двое донельзя грязных людей и, боязливо оглядываясь и отряхиваясь на ходу, направились пешком в сторону улицы.