|
— Прости! — А тебе не за что просить у меня прощения! Слушай! У них много топлива! Ведь это вам нужно?! Тут большие запасы в подземных резервуаров! Они делали аэродром подскока для оккупантов еще перед войной! И топливо собрали очень много! Сотни тонн! Даже больше! Я знаю! Я все знаю! Мне уже сказали про ХАРП! Мне сказали уже! Парень, сделай это! Во имя тех, кто еще жив! Во имя всех дочерей земли, что еще не стали жертвами нашего дикого времени! Заклинаю тебя! — Да… — сердце Николая сжалось от этих слов. — Ты умеешь обращаться с этой машиной?! — Да вроде ничего сложного! Видел как-то! А что?! — Скоро я сойду и дальше ты сам! — Зачем?! — Мне надо их задержать! Иначе мы от погони не уйдем! — Но ты погибнешь! — Я давно умер! С последним вздохом моей супруги! А тебе надо сделать то, что ты должен! Он домчал до старой деревянной изгороди, торчащей из снега, и остановился. Выскочил из седла и приготовил свой пулемет. — Вон река перед тобой! — крикнул Вейнард. — Все! Проваливай! На той стороне Старшина! Позади слышался шум моторов, и мелькали фары. Преследовать беглецов было не трудно по четким следам на снегу. Николай вдруг схватил капрала за руку. — Прошу тебя! Уйдем вместе! Не надо! — Убирайся! — рявкнул капрал. — Я прошу! Хватит уже жертв! Можно ведь обойтись! Мы выжили, чтобы жить!!! — Никто не выживет, если не ты!!! — он ударил Николая прикладом пулемета. — Проваливай!!! — Прощай, — простонал Вансецов и нажал на газ. Снегоход помчался по равнине замерзшей реки. Сзади заговорил пулемет капрала. Завязался недолгий бой. Вейнард был обречен. Снегоход мчался прочь от этой жуткой «свободы» Гау к понятной и видимо, обоснованной в этом мире тирании Старшины. Николай оплакивал капрала, даже лица которого так и не сумел разглядеть. Слезы растекались по лицу, мгновенно превращаясь в лед, а он продолжал плакать. — Почему, господи. Почему так… Почему! Почему все так!!! Недолгая фора, полученная ценой самопожертвования капрала, растворилась в шуме нагоняющих снегоходов Гау. Позади раздавались одиночные выстрелы. Поле замерзшей реки казалось бесконечным. Он понимал, что до Новой республики ему не добраться. И это стало еще более очевидно, когда в корпусе лязгнула пуля и, двигатель снегохода завыл, словно от боли. Скорость падала. Все. Конец погони… Васнецов развернул машину боком и заглушил двигатель. Выскочил из седла и, укрывшись за снегоходом, приготовил G36. А что если среди преследователей есть такие, как Вейнард? Что тогда? Как быть? Что делать? Что? — забеспокоила его мысль. — Как быть… — Просто люди не должны убивать людей, — пробормотал он. А преследователи были все ближе. Уже слепили глаза их фары. — Люди не должны убивать людей! — повторил он громко и поднялся во весь рост. — Люди не должны убивать людей!!! — заорал Васнецов навстречу врагам, — Мы выжили, чтобы жить!!! — Идиот! — воскликнул кто-то сзади и навалился на него, опрокидывая в снег, — Ты что делаешь! И люди стали убивать людей. Как всегда. Предупрежденная Вейнардом разведгруппа гвардейцев Старшины ждала Николая, чтобы прикрыть отход. Они открыли шквальный огонь из пулеметов по приближающемуся врагу. Кромсали их снегоходы и тела. Убивали. — Вейнард, бедный Вейнард, я даже имени твоего настоящего не знаю, — бормотал Николай, уткнувшись лицом в снег. — Ты чего там бубнишь? — спросил опрокинувший его в сугроб гвардеец. |
